"К. Мелихян. Пасквили [humor]" - читать интересную книгу автора

Как-то наделал он перед дверьми в штаб. Подполковник Регентов сказал:
-- Сделал под козырек!
Я его часто вспоминаю, моего командира полка. Речь его была краткой и образной:
"Дело сделано, дура замуж выдана", -- или: "Без кота мыши в подполье
геройствуют, а нам такую давай, чтобы и при коте не потела!"
Поначалу никто не понимал, о чем речь. Но сразу понимал, что командир сердится.
Каждую его фразу можно было выбивать на граните. Причем каждая вторая была
эпитафией: "Все ушло в свисток", "Нашел свой последний балкон", "Куда бы вороне
ни лететь, всюду дерьмо клевать!", "Все пропьем, но флот не опозорим!", "Да
куда ж он денется в подводной лодке?!", "Нам, татарам, все равно, что самогон,
что пулемет, лишь бы с ног валило!".
* * *
Майор у нас командовал:
-- По-пластунски -- шагом марш!
* * *
Как мой дядька воевал. В начале войны его и других новобранцев
отправили на фронт в город Витебск. Причем -- без оружия. Оружие обещали выдать
по прибытии на фронт. Пока ехали, Витебск взяли немцы, и эшелон влетел прямо в
плен.
Отсидев в немецком плену всю войну, дядька мой был освобожден советской армией,
по приказу товарища Сталина погружен вместе с остальными военнопленными на
другой эшелон и отправлен в лагеря за Урал, где просидел еще столько же лет.
* * *
В армии юноши становятся мужчинами, а девушки -- женщинами.
* * *
-- Военных ни о чем нельзя попросить, -- говорила мне одна
дама. -- Им надо просто приказывать.
* * *
Провожая летчиков в полет, генерал вместо "Мягкой вам посадки"
сказал: "Пусть земля вам будет мягким пухом".
* * *
Помню, старшина нас построил и спрашивает:
-- Кто любит париться с веником?
Один говорит:
--Я!
Старшина ему:
-- Ну, подметаешь сегодня баню.
* * *
Был у нас в армии парень -- лысый, но волосатый. То есть у него
росло, где не надо, а где надо, не росло. Голова -- блестящая. Как яйцо. А от
шеи до пят -- рыжая шерсть. Такая несправедливость природы. Или, наоборот,
справедливость.
Когда мы в первый раз пришли в баню, и Валера предстал во всей своей красе,
старшина лишился дара речи. Он, вероятно, чувствовал, что это какое-то
нарушение воинской дисциплины, но какое именно -- понять не мог. И как наказать
этого рядового орангутанга, он не знал. Дать ему наряд? Или велеть побриться от
головы до пяток?
После минуты молчания старшина сказал:
-- Этому мочалки не давать!
* * *