"Иван Мележ. Дыхание грозы ("Полесская хроника" #2)" - читать интересную книгу автора

но все ж не выдержала:
- А ты, ты - что ж молчишь? Или тебе ето... пустое?
Он не спешил отвечать. Огонек цигарки заискрился и раз и второй, прежде
чем он заговорил, спокойно, ровно, как с младшей:
- А я не люблю болтать попусту.
- Дочка .. помирает, а тебе все - попусту!..
Цигарка снова заискрилась, прежде чем он промолвил:
- Не помирает и не помрет. И нечего тут трястись да кидаться на всех!..
- На вас кинешься! Очень вы зашевелитесь! Вам - лишь бы сено не
попрело!.. - Ганна заговорила порывисто, решительно: - Одна пойду! На
руках понесу! И ... не надо мне ничего вашего! Никаких ваших узлов не надо!
- Плетешь неизвестно что! - Евхим недовольно бросил цигарку, плюнул. -
Уже черт знает что вбила в голову себе!
Загодя уже дитя в могилу кладет!
- А вам и страху нет! Вы одного только боитесь... - давясь слезами,
напала она снова на Евхима.
Не закончила. Старый Глушак прервал молитву, приказал свирепо:
- Тише ты! Не видишь - молюсь!.. - Он помолчал, просипел растерянно: -
Сбила... совсем... поганка! - Заорал: - Воли много взяла!
- Ага, много! У вас возьмешь ее! ..
- Как говоришь со мной! - Глушак был уже, казалось, готов кинуться на
нее с кулаками.
Она ответила упрямо:
- Так, как и вы со мною.
Он, может, и бросился б, если б за Ганну не вступился Степан. Гнев
старого Глушака раздвоился: опять этот сопляк сует свой нос куда не
следует! В то же время Халимон учуял недоброе Евхимово молчание: черт его
знает, что выкинет этот, только тронь его жену! А тут Халимониха уткнулась
в грудь старика, начала что-то успокаивающее, примирительное. Глушак
только злобно упрекнул Евхима:
- Привел добро в хату! Нажил родному батьке!..
Никто не решился возразить ему.


3


Не дали Ганне идти с ребенком. Евхим силой оторвал ее от люльки, стал
на дороге. Видела: не пустит к ребенку, не даст Верочку. Сразу же за ним
Халимониха напустилась на Ганну с уговорами, с упреками: надумала тащиться
среди ночи в такую даль, по лесу, по болотам! Ведь если б до
Захарихи-знахарки дойти, и то сколько идти надо, а про Загалье или Юровичи
и говорить нечего: ночи целой мало!
И здоровому ребенку дорога такая - мука, а как же можно рисковать
хворенькой, которой и в люльке плохо!..
Ганна знала: старуха говорит правду. И все ж не усидела бы Ганна -
страшно отправиться в дорогу, но еще страшней сидеть вот так, сложа руки,
смотреть, как чахнет, гибнет на глазах ребенок. Там, в темной, далекой
дороге, хоть риск, зато где-то за ним и надежда, облегчение Верочке,
спасение.