"Виталий Мелентьев. Сухая ветка сирени" - читать интересную книгу автора

длинными, сильными пальцами потрогал табуретку и сел так, чтобы быть
подальше от стола.
- Что вы так... осторожно?
Хромов деликатно прикрыл рот большой узкой ладонью, покашлял и виновато
ответил:
- Боюсь, перегаром несет.
Они помолчали. Грошев рассматривал Хромова, а Иван Васильевич точно
прячась от следователя, изучал пол, ножки стола, ветки за окном, голые
стены следственной камеры. Напряженное молчание стало угнетать, и Николай
спросил:
- Расскажите, пожалуйста, как это получилось?
Хромов опять покашлял под ладонь, повертелся на табуретке и впервые
взглянул в глаза следователю. Его взгляд показался Николаю страдальческим.
- Я по порядку. Можно? (Грошев кивнул.) У Аркадия был выходной, я работал
во вторую смену. Утром пришел Вадим, принес бутылку, позавтракали. Взяли
еще бутылку, вторую, потом пошли искать пива. Вдоль тротуара стояло много
машин. Женька вдруг спрашивает у Вадима: "Проверим?" Я сразу сказал, что в
таких делах не участник, и ушел в проходной двор. Минут через пять - идут.
Женька передал мне портфель и говорит: "Держи и ничего не знай". Ну,
посмеялись - водка ж играет. Конфеты стали есть, а тут милиция... Вот и
все.
Николай записал рассказанное в протокол и задумался. Что ж, вариант вполне
возможный. Выпивка, глупость, мальчишеская лихая бесшабашность: мы такие,
нам все позволено. Но следствие есть следствие.
- Кто открывал машину?
- Не знаю... Я же сказал: я сразу ушел.
- А кто какие вещи брал?
- Опять не знаю... - Во взгляде Хромова мелькнула настороженность и
твердость.
- Вы ведь все родственники, и вы наверняка знаете, у кого есть ключ или
отмычка.
Впервые Хромов задумался. На его длинной, жилистой шее прокатился бугор
кадыка.
- Не знаю... Не по мне все это... Не по мне.
Голос у него прерывался, на глазах заблестели слезы. Николай молча налил
воды и передал стакан Хромову. Он привстал и длинной рукой взял стакан.
Его сильные пальцы лекальщика дрожали.
Когда Иван Васильевич успокоился, Грошев задумчиво произнес:
- Все, что вы мне сказали, по-видимому, чистейшая правда...
- Мне врать незачем, - кивнул Хромов.
- И в то же время, как мне кажется, это не вся правда.
- Я... не понимаю, - подался вперед Хромов.
- Что-то вас гнетет, может быть, даже жизни не дает.
У Хромова опять навернулись слезы, но Грошев сделал вид, что не заметил
их. Теперь он пристально смотрел на голубоватые, тронутые поволокой глаза
и говорил задумчиво и доверительно:
- Простите меня, но я не могу поверить, что вы вот так, как мальчишки...
вдруг решили залезть в чужую машину...
- Это не я...
- Что вам, мастеру, знающему, что через пару часов идти на смену, вдруг