"Д.Х.Мекулов. Информационно-аналитический вестник N 1999/2 (История, Этнология, Археология)" - читать интересную книгу автора

роль северокавказского пути в планах сторон. В тоже время в (VII в., по
мнению Е. Н. Кушевой, русское правительство и русские феодальные слои не
были заинтересованы в территориальных приобретениях и в распространении
феодального землевладения на далеком от населенных областей русского
государства Северном Кавказе.
Установление зависимости местных феодальных владетелей не сопровождалось
установлением границы и назначением администрации. Русские крепости имели,
главным образом, стратегическое и политическое значение, обеспечивая
задачу борьбы с турецко-татарской опасностью, сохранение выхода к
Каспийскому морю, обеспечивавшего развитие экономических и политических
сношений с Ираном, Средней Азией и Закавказьем. Данные выводы были сделаны
Е. Н. Кушевой в обобщающем труде, ставшем итогом многолетних
исследований15.
В трудах Н. А. Смирнова, посвященных русско-турецким отношениям и роли в
них адыгов, проводится мысль о том, что в (VI-(VII вв. имело место
настойчивое турецкое наступление ("нашествие", по выражению автора),
шедшее со стороны Черного и Азовского морей на русское государство, а так
же на Северный Кавказ.
Эту перманентную агрессию автор связывает прежде всего с агрессивной
природой самого Османского государства, а так же с неадекватными оценками
"политических соотношений того времени". Как отмечает Н. А. Смирнов,
борьба с турецким нашествием явилась одной из причин, "невольно
содействовавших процессу образования русского многонационального
государства... Русская народность во главе с дворянской военной
организацией сумела оказать в то время защиту многим народам, особенно
живущим на юго-восточной окраине государства, которых Турция пыталась в
течении двух с лишним веков подчинить своему господству"16.
В работе А. А. Новосельского, посвященной русско-татарским отношениям,
турецкая опасность для России отступает на второй план перед трудной
борьбой, которую она была вынуждена вести на своих южных рубежах с
Крымским ханством и ногайцами. Автор не находит оснований считать внешнюю
политику Крыма навязанной или предписанной извне. Как отмечает ученый,
политика Крымского ханства имела глубокие и самостоятельные мотивы и
давние традиции, в основе которых лежали его претензии на роль преемника
Золотой орды. "Крымская политика с течением времени становилась все более
архаичной и не соответствовавшей реальному соотношению сил, но крымцы все
же держались ее упорно и последовательно... Блюстителем и проводником
такой политики была крымская знать, а не крымские цари, которые и
смещались по воле турецкого правительства, и не имели корней в Крыму"17.
Как отмечает автор, "внутренние корни" постоянной военной активности татар
по отношению к соседям крылись в низком уровне "состояния производительных
сил Крыма... Выход из хозяйственных затруднений татары находили... в
отыскании сторонних источников средств". Крымские князья и мурзы,
организуя и руководя нападениями на соседей, "в этом смысле были
выразителями интересов довольно широких кругов крымского населения ...
полон в течении первой половины (VII в. доставлял татарам огромные суммы".
Значение Крыма в международной жизни и трудности борьбы с ним,
неадекватные реальной силе ханства, автор объясняет его положением в
качестве вассала Османской империи. "...Для Турции было чрезвычайно важно
существование Крыма и его целостность в качестве гарантии господства на