"Клаус Мекель. Ошибка [NF]" - читать интересную книгу автора

ка к тому, чтобы они на час - но только на этот час! - вышли
из привычной роли мухи-однодневки.
Кроме того, мне предстояло вырыть грубоко под землей по-
мещение для камеры или нескольких камер, которые предохраня-
ли бы подопытный объект от вредных влияний извне, а потом,
когда он "проснется", в некотором смысле автоматически вы-
талкивали бы его в изменившийся мир.
Все это было невероятно сложно, но я чувствовал, что
вскоре обрету твердую почву под ногами. Мне потребовались
специальные знания из самых разных областей науки - химии,
физики, анатомии. И особенно зоологии, ибо с чего мне было
начинать опыты, как не с экспериментов с насекомыми и мелки-
ми животными. Как я торжествовал, когда мне впервые удалось
отправить вышеупомянутую муху-однодневку в будущее на сорок
восемь часов, то есть примерно лет на сто. К сожалению, я
тогда еще не умел возвращать посланных мною существ из буду-
щего и управлять их действиями на расстоянии.

5 С Эрнстом Августом IV я в первые годы после моего возвра-
щения в графство встречался нечасто, а когда случалось, мы
обменивались вежливыми, ничего не значащими словами. Эта си-
туация напоминала сегодняшнюю: тогда он воспринимал меня как
ни на что не годного шута, отказавшего ему вдобавок в услу-
ге; а сегодня он видит во мне обыкновенного рабочего своей
фабрики, ничем, кроме некоторых странностей, не примечатель-
ного, сделавшего несколько рацпредложений, но внушающего
лично ему, директору, подозрения из-за своей дружбы с этой
кляузницей Региной Фленц.
Я, кстати, стараюсь не слишком часто попадаться ему на
глаза, не то он, чего доброго, еще вспомнит... Весьма важный
в моем эксперименте с ним момент - картины былого как бы по-
гашены в его памяти. Некоторые представления искоренить не
удастся, это мне было ясно сразу, да и нужды в этом не было;
какие-то схемы из прошлого, очевидно, накрепко засели в его
мозгу, что-то такое ему грезилось из прошлой жизни, не то он
не взялся бы сразу за изготовление антикварных изделий. Да и
свою дворянскую приставку "фон" он отбросил только для вида.
А от чувства вины, которое я ему прививал, не осталось и
следа, характер его нисколько не изменился.
Но если в 1786 году и в последующие годы мы с ним почти
не соприкасались, если он не замечал меня - я-то был просто
вынужден обращать на него внимание. В конце концов перемена
настроения графа или новая вспышка ярости могли сильно поме-
шать моей работе. И потом, как ни посмотри, он был главной
фигурой в графстве, и каждый его шаг, и любое его слово ста-
новились в городе и окрестных деревнях предметом разговоров
на целую неделю. Так что хотел я или нет, а заниматься пер-
соной графа мне приходилось. Признаюсь, персона эта внимания
заслуживала. То, что ему удалось добиться для Франкен-
фельд-Бирнбаха, государства карликового, права голоса в хоре