"Лоуренс Мейнел. Смерть Донжуана " - читать интересную книгу автора

вы позволите так сказать...", "если, и только если, вы не станете
возражать..." и так далее.
По вечерам, добравшись до дому, я перед сном непременно искал в
словаре "да" и "нет", просто чтобы вспомнить, как это произносится.
Меня это не тяготило. Когда "Голубые таблички" наконец вышли, сериал
оказался исключительно успешным. Его давали по серии в неделю на протяжении
четырнадцати месяцев, и пусть гонорары Би-Би-Си не особенно высоки, чеки,
по крайней мере, приходили регулярно.
Именно в этот период относительного процветания я оправдал одно из
предсказаний батюшки: "Хочешь жить сам по себе? - сказал барон. - Ты,
конечно, свяжешься с какой-нибудь женщиной..."
Это пророчество, исходящее от человека, прошедшего через довольно
скандальный развод и питавшего, по моим догадкам( и, кажется, моей мачехи
тоже), слабость к одной легкомысленной и корыстной особе, живущей в бунгало
у реки около Марлоу, звучало очень веско.
Как показало будущее, прогноз оказался исключительно верным.
До этого времени отношения с девушками не занимали большого места в
моей жизни. Забавные, пока длились, они были краткосрочными и протекали по
одной схеме: знакомство; несколько исключительно плодотворных встреч;
расставание.
С Пэт Бэрд все было несколько иначе. Не пытаюсь утверждать, что мы
стали друг для друга "великой страстью". Великая страсть - это такая штука,
с которой чертовски неудобно жить. Но мы отлично дополняли друг друга.
Пэт была высокой, прохладной( за исключением определенных
обстоятельств) и очень способной. Она была чрезвычайно умна и имела чувство
юмора. Она блестяще стряпала и, когда была в форме, отлично играла в сквош.
Когда мы играли на кортах Симмингтон-Сквер, то на обратном пути обычно
заходили к "Гренадье" и устраивались в крытом дворике - лосось и холодный,
как лед, лагер. Уличный шум, приглушенный, едва доносился до нас, и можно
было глазеть на набережную, корабли и вечерний прилив. Лондонская жизнь в
её лучших проявлениях.
Пэт была дочерью старого вояки генерала Х.Е.К.Бэрда, с приличной
частью алфавита после имени. Думаю, они были большими друзьями, пока не
виделись. Пэт работала в одной фирме на Беркли-Сквер, и познакомились мы
благодаря тому, что одна из табличек висела как раз над приемной этой
фирмы.
Это Пэт вдохновила меня на сочинение романа. Когда "Голубые таблички"
удалось вывести на большую воду, удерживать их на плаву стало совсем
нетрудно; по крайней мере, с точки зрения сочинителя. У меня всегда
оставался запас по меньшей мере из четырех эпизодов, и никто нас не
торопил.
- Почему ты не пишешь роман? - спросила Пэт. - Все пишут.
- Проклятье, женщина, - ответил я, - я не желаю писать роман только
потому, что все пишут. Пусть эти все катятся в преисподнюю вместе со своими
глупыми книгами. Я мог бы написать роман, потому что испытываю такую
потребность. Если бы испытывал.
- Тогда испытай, - предложила она.
И я целенаправленно испытал. Этой весной и летом я вставал в половине
шестого, надевал толстый свитер и работал перед открытым окном до половины
девятого. Потом принимал ванну, завтракал - и никакой писанины до половины