"Лоуренс Мейнел. Смерть Донжуана " - читать интересную книгу автора

всего около дюжины писателей. Другими словами: он прилежно отбирает тех,
кто кажется ему заведомо обреченным на успех, и окружает своей заботой.
Он не мой агент, должен я добавить. У меня вообще нет литературного
агента.
Я свободный художник, и, кроме того, я ленив. Но деньгами сумел бы
распорядиться не хуже любого другого, поэтому когда литературный агент
такого калибра, как Сильвермен, серьезно говорит:"Вы именно тот человек,
который мне нужен", я заключаю, что он лжет, но звучит такая ложь очень
лестно.
- Зачем? - спросил я.
Он взглянул на часы.
- Вы свободны? Как насчет ленча?
Телефон издал какие-то беспорядочные приглушенные звуки, и он
склонился над сложной темно-зеленой конструкцией на своем столе. Я слышал,
хотя не мог различить ни слова, раздавшееся в трубке возбужденное
кудахтанье, производимое, по моим предположениям, кудрявым длинноногим
созданием, охранявшим подступы к приемной.
Сильвермен некоторое время слушал, потом перебил:
- Расшаркайтесь перед Люси Меллинг, - сказал он, - и скажите, что я не
смогу увидеться с ней раньше трех часов. У меня важная встреча за ленчем.
Люси Меллинг была одной из его звезд. Ноль литературного таланта.
Неограниченная способность засорять мозги себе и миллионам читателей за
компанию. Колоссальная популярность. Гонорары по приблизительной оценке
около восемнадцати тысяч в год. Десять процентов от которых являются
завидным куском, если вы сподобитесь заполучить таковой.
Лео С. снова стрельнул в меня своими карими глазами. Заговорщически.
"Сейчас мы отделаемся от Люси Меллинг и прочих приставал, - означал этот
взгляд, - и займемся по-настоящему важными делами".
Такси оказалось у входа, как только мы вышли. Насколько я понимаю, оно
ожидало нас. По крайней мере, Сильвермен не выказал никакого удивления.
- В "Гаррик", - скомандовал он, когда мы сели.
По пути он произнес все те уничижительные словечки, которые каждый
добрый англичанин считает нужным произнести в адрес своего клуба, хотя
чрезвычайно гордится им и не променял бы на весь чай Китая.
В приемной Сильвермен внес мое имя в книгу посетителей:
- "Почтенный Энтони Лэнгтон"*, - написал он, обнаруживая склонность к
вербальным фанфарам. Между прочим, это было чрезвычайно умно с его стороны.
- - ------
* Honourable - общепринятый титул детей пэров
- Мистер Лэнгтон, - вот и все, что я сообщил волнующим кудряшкам в
приемной. Как Лео С. вычислил, какой именно Лэнгтон? Потому что оснащен
особым устройством, которое, по моему разумению, следовало бы назвать
антенной для улавливания успеха. Охотники за головами, политики и
журналисты отличаются отточенным умением владеть этим инструментом. А так
же разномастное племя агентов. Умением почуять, кто этот человек - в
особенности если где-то в поле зрения маячит титул - и насколько он вхож в
самые узкие и нарциссически закрытые общества лондонского Вест-Энда. Эти
ребята, наверное, носят целые тома "Кто есть кто" в своих блестящих
упорядоченных головах.
Конечно же, он был абсолютно прав. Почтенный Энтони Себастьян Лэнгтон.