"Владимир Мегрэ. Пространство любви ("Звенящий кедр" #3)" - читать интересную книгу автора

- Может - оно очень чувствительное. Оно неразрывно связано с
чувствами матери. В зависимости от них даже вкус молока меняется. А от
стресса, если он постигнет кормящую мать, молоко грудное даже пропасть
может, свернуться.
- Да, действительно может... Может... А к вашей прародительнице,
значит, никто не приходит? Не приходит, получается, многие тысячелетия?
- Сначала приходили. В основном поколения родственников и жившие
там люди. Потом на Земле катаклизмы происходить начали. Переселения. Дольмен
остался. Но последние тысячелетия к дольмену моей прамамочки никто не
подходит, чтобы узнать... Дольмены вообще сейчас разрушают... Потому что
люди не знают...
Когда я рассказывала в тайге Владимиру о дольменах, о прамамочке, он
сказал, что, может быть, подойдет к ее дольмену. Тогда ему я пояснила, что
он не сможет понять, почувствовать Дух, Душу прамамочки и принять ее
информацию. Мужчине не известны чувства, ощущения кормящей женщины-матери. И
не мужчин, а женщин ждет моя прамамочка тысячелетиями. Но не приходят
женщины к дольмену. И только я одна раз в год общаюсь с ней, прамамочкой
своей. И в тот день хотела пообщаться, сказать ей что-нибудь хорошее. Но не
смогла. Духа прамамочки рядом с дольменом не было. И я сама, не понимая
почему, стала быстро водить Лучиком вокруг дольмена, все увеличивая и
увеличивая диаметр кругов. И вдруг... Увидела! Увидела! В небольшом ущелье,
на камнях... На камнях лежит без сознания Владимир. И прамамочка моя, ее
Дух, сгустком энергий невидимых над Владимиром склонилась. Я поняла. Я знала
еще раньше, как искал проводников Владимир, чтобы пройти в горы к дальним от
дороги дольменам. Но не нашел проводников. Бесплатно с ним идти никто не
соглашался. И тогда Владимир пошел в горы один. Он сорвался с тропы в
ущелье. Обувь его была простой. Не для ходьбы по горам. Он вообще не имел
никакого снаряжения для гор. Он хотел убедиться в существовании дольменов,
потрогать их. И пошел в горы один. В день памяти он шел к дольменам,
удаленным от дорог. Прамамочка не знала, зачем идет в горах этот совсем не
приспособленный к хождению по горным тропам человек. И она смотрела на него.
И когда он поскользнулся, сорвался и стал катиться вниз, она вдруг... Ее Дух
упругим сгустком воздуха метнулся вниз.
Прамамочка спасла Владимира. Он не ударился головой о камни, но потерял
сознание от множества ушибов, когда катился вниз.
Прамамочка держала его голову упругим сгустком воздуха, словно в своих
ладонях, и ждала, когда к нему сознание вернется. Потому и не говорила она
со мной.
Когда сознание к Владимиру вернулось, она не переместилась к своему
дольмену. Она осталась внизу, в ущелье. Оставшись, смотрела, как Владимир
карабкается вверх, к тропе.
Потом я поняла, что моя прамамочка оказалась на тропе, потому что
камешки стали с тропы скатываться. Это она, сжавшись упругим ветерком,
сбрасывала камешки с горной тропы. Она хотела помочь Владимиру по тропке
вниз с горы спуститься. И я этого очень хотела. И стала быстро-быстро водить
по тропке Лучиком своим, чтоб не была тропинка такой мокрой и скользкой,
чтоб смог дойти Владимир до своей квартирки и раны залечить. А Владимир,
поднявшись вверх с ущелья, сидел на тропе, рассматривая чертежик, который
начертил ему археолог Новороссийского музея. Потом он встал и, хромая,
пошел. Но не вниз, по сухой и уже без камешков тропе, а в обратную сторону