"Александр Мееров. Осторожно - чужие! [NF]" - читать интересную книгу автора

способны активизировать. Тогда, о! - тогда мы были у порога открытия. И
какого открытия! Но оказалось... оказалось, что протоксенусы, как и при
беременности, тут аналогия особенно чувствуется, не только стимулируют
некоторые функциональные системы организма, но и могут... могут вызывать
психозы...
Ваматр взял трубку телефона.
- Алло, соедините меня с гаражом. Спасибо... Гараж? Добрый вечер,
Антони, я хочу поехать в город. Да, да, сейчас, если можно.
Крэл встал.
- Сидите, сидите. Я, наверно, не поеду... Да, вызывают психоз. Какие
силы в наших руках, какие силы! И как мы слабы еще, ничтожны... Два часа
ежедневного пребывания у вольеров, на расстоянии четырех метров от сетки,
- и Кирб, бедняга Кирб, от которого уже отказались врачи, ожил. Каверны
его затянулись, туберкулез - безнадежная форма! - излечен. Кирб будет
здоров. Теперь будет. Протоксенусы исцелили его, а могли убить, Крэл. Я
вас прошу, пока... пока не ходите в башню...


Теперь Крэл не мог не думать о башне. Чем бы он ни занимался,
настойчиво шевелилось беспокойное желание - в башню! Разумеется, сразу
вспомнилось, как мучился Лейж, стараясь подавить казавшееся ему
противоестественным стремление к протоксенусам. Воспоминания о Лейже стали
почему-то раздражать. Лейж, Лейж, Лейж, все время попадается его имя.
Думать о нем не хотелось, а вместе с тем мешали вопросы, так или иначе
связанные с ним. О какой телеграмме тогда, в дождь, с восторгом кричала
Инса?
Инса... Она и здесь, занимаясь научной работой, была такой же - немного
загадочной, простоватой и умной фабричной девчонкой с канатной... Об Инсе
в Холпе говорили часто, говорили с доброй улыбкой и всегда уважительно.
Чувствовалось, что она - задорная, смешливая и деловитая - душа здешнего
маленького общества. А общество здешнее... Еще трудно судить о нем, но
оно, кажется, интересней, чем можно было ожидать.
На следующий день после разговора с Ваматром Крэл все-таки принялся за
отчеты. Каждая проштудированная папка увлекала, заставляла задуматься.
Понемногу он стал привыкать к своей комнате, хотя и не переставал с
опаской поглядывать на те места, где могли таиться приборы-соглядатаи. Не
прошло и недели, а Крэла уже определенно тянуло в лабораторию. По утрам,
приняв душ, наскоро съев завтрак, он с удовольствием шагал от коттеджа к
кирпично-красному старинному зданию.
В первые дни Крэл немного дичился, стараясь не показываться на людях,
но вскоре самыми приятными оказались часы, проведенные в столовой.
Вечерами, после ужина, оттуда почти никто не уходил. Работал бар, кто-то
танцевал под радиолу, кто-то листал журналы, кто-то играл в шахматы.
Столовая превращалась в клуб, не имевший устава и постоянных членов.
Беседы здесь возникали естественно, велись живо, непринужденно, остроумно.
Веселье, молодое, искреннее, перемежалось с деловыми разговорами и
спорами, начинавшимися по самым различным поводам.
Появление Крэла в Холпе ни на кого не произвело особенного впечатления.
К нему отнеслись с уважением, как к молодому, талантливому ученому,
осуществившему синтез фермента, однако ни лестных слов, ни излишней