"Александр Мееров. Осторожно - чужие! [NF]" - читать интересную книгу автора

они погибнут.
- Не шутите, это очень серьезно.
- Ваматр не едет... Может быть, он понял бы, в чем тут дело. Хук сказал
мне, что дед вот-вот должен приехать.
- А он и приедет. Скоро приедет. Он не может надолго отлучаться. Не
может без башни, без них. А сейчас что будем делать?
- Я попытаюсь увеличить чувствительность приборов, и тогда можно будет
отодвинуть пульт от башни. Нелепо это... Неужели я...
Павильончик - его теперь называли "пост Крэла" - передвинули, и
протоксенусы успокоились. Стало очевидным: дело не в пульте, а в самом
Крэле. Чем ближе он подходил к башне, тем хуже себя чувствовали питомцы
Ваматра, а когда Крэл, наконец, решился и вошел в дверь, прозвучал сигнал
тревоги. Всполошился весь персонал, обслуживающий вольеры. Крэлу пришлось
немедленно покинуть башню.
Так он и не увидел их, он подошел к ним не ближе, чем на четыре метра,
но и этого оказалось достаточным для того, чтобы состояние его резко
ухудшилось.
Несомненным было одно - ни Крэл к протоксенусам, ни они к нему
приближаться не должны. Как истый экспериментатор, он не мог
удовлетвориться одним опытом, но, понимая, как рискованны подобные
проверки, счел за благо пока отказаться от них. "Ну хорошо, - размышлял
Крэл в перерывах между записями показателей, - мне становится худо в
непосредственной близости от них, и это как-то объяснимо: ослабленный
лейкемией организм не способен преодолевать их сильное воздействие,
самочувствие резко ухудшается. Допустим... А они? Что происходит с ними?"
Вопрос оставался без ответа, но в эту же смену Крэлу удалось ответить
на такие фундаментальные вопросы, что он разом забыл о том, что
протоксенусы, по-видимому, терпеть не могут его присутствия.
До этого Крэл не интересовался, какой режим нужен для нормального
развития и существования протоксенусов, содержащихся в башне. Из отчетов
он знал, что вольеры окружены тонкими двойными стенами башни, между
которыми идут к самой верхушке железные, почти вертикальные лестницы;
знал, что наверху находятся генераторы, без которых протоксенусы долго
существовать не могут. Известно ему было, что в башне поддерживается
низкая температура, пониженное давление. Что же касается режима их
питания, цикла развития и размножения, то на эти данные он не обратил
особого внимания, и они стали занимать его только после сигналов тревоги.
Теперь Крэл отлично помнил, в какие часы протоксенусам давали пищу, какой
поддерживали режим генераторов, и наметил, как поставить опыт.
Первая удача пришла внезапно. В час, когда началась кормежка, дрогнула
стрелка гиалоскопа, на экране изменился постоянный узор, день и ночь
рисуемый сумматором, и Крэл закричал "ура!" Молча, про себя.
Повторить, повторить! Вновь и вновь. И Крэл повторял записи. Одну за
другой. И каждый раз совершенно отчетливо приборы отмечали изменение
характера излучаемых протоксенусами волн во время приема пищи. В начале
опытов рисунок на экране гиалоскопа был примитивен и не очень упорядочен.
Заметные изменения можно было обнаружить только при приеме пищи, испуге,
но дальше... Дальше появились такие наблюдения, которые надо было
проверять и проверять. "Чтобы не было слишком страшно", - как говорил
Крэл.