"Юрий Медведев. Куда спешишь, муравей? (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

признательности.

- Кто готовится в путь над бездной, в чьих рукахосиянная весть? -
спрашивал жрец речитативом, видимо, уже с вершины башни.

- Властительница Лунного Огня, - отвечал молодой голос из-за пропасти.

- Кто несет на крьглах знак преображенья богини бессмертной?

- Хранительница Лунной Благодати.

- Чьи волосы - струны света, ростки зеленых побегов, струи молодых
ручьев?

- Властительницы Лунного Огня.
- Чьи слезы - дождь, живительный и благодатный?

- Хранительницы Лунной Благодати.

- Кто линию смерти и жизни, зла и добра, света и тьмы прочерчивает на
камне Вселенной?

- Властительница Лунного Огня...
Всех вопросов и ответов запомнить было невозможно, тем более в переводе
на английский. Наконец, после некоторого молчания жрец прокричал с высоты
каким-то задушенным голосом:

- Лети же, лети к нам, твоим ратникам, вещая дева света, Властительница
Лунного Огня!

...И я увидел, как над нами, во тьме, в той стороне, где другая башня,
явилась вдруг светящаяся человекоптица. Она медленно махала
фосфоресцирующими руками-крыльями, столь же медленно приближаясь к нашей
башне. Подобие сияющего хитона плескалось между крыльями, лицо мерцало
лунной белизной с голубыми ободьями вокруг глаз, а над головой она несла
тонкий серп молодой луны. Зачарованный, я хотел потеребить Виктора, этого
сурового реалиста, не верящего в чудеса, но его рядом не оказалось: должно
быть, передвинулся поближе к Стаматычу.

Было тихо. Доносился глухой далекий шум реки со дна пропасти, над
которой парила Властительница Лунного Огня. Я сосчитал про себя до ста
пятидесяти, прежде чем загадочная летунья достигла башни и скрылась в ней.

Тем временем в небесах над башней обозначился новолунный серпик,
точь-в-точь такой, какой несла она.
Все племя лунных ратников запричитало, запело. После долгого песнопенья
разом вспыхнули костры, кроме единственного, за пропастью.

Как только костры запылали, я начал переводить взгляд от башни к башне.
Я надеялся заприметить канат, по которому, опьяненная отваром гравейроса,