"Юрий Медведев. Куда спешишь, муравей? (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

его не видел, но говорят, он похож на наши полярные маки, только побольше,
- отрывисто, глухо, как всегда, когда злюсь, начал я. - Местные племена
называют его гравестос. А может, гравейрос, за точность не ручаюсь.
Говорят, кто выпьет его отвар, заболевает лунатизмом. Правда, ненадолго. С
незапамятных времен жрецы использовали гравейрос, чтобы ходить ночью над
пропастью, - на устрашение своей паствы. По туго натянутому канату. Такие
канаты сплетают из волокон агавы. До сих пор в Перу на них кое-где
подвешены мосты...


2. Властительница Лунного Огня

Я не слишком верил легенде о гравейросе. Подобных россказней в Южной
Америке переизбыток. Да и не только в Южной Америке.

Но вот в позапрошлом году на розыгрыше кубка "Солнца инков" мы
оказались в горах Карабайо, к востоку от древней столицы инков - города
Куско. Помню, мы с напарником основательно вымотались за две недели гонок
вдоль каньонов, по крутым серпантинам и были рады долгожданному отдыху.
Нам дали две ночи и день.

До обеда мы с Виктором проспали, а потом решили порыбачить. Реки там
похожи на наши тянь-шаньские:
норовисты, пенисты, форель схватывает крючок намертво.

Бредем мы с удочками по городишку Ла-Пакуа, а навстречу Дончо Стаматов
из болгарского экипажа.
"Здравей, - говорю, - другарь Стаматыч. Опять ты Розетти на
полрадиатора обошел. Эдак он от огорчения перезабудет весь набор своих
неаполитанских песен". - "Пускай учится петь наши, славянские, - хохочет
Дончо. - А вы, души рыбные, возвращайтесь засветло. Вечером скатаемся еще
выше в горы, вон туда, к самым снегам. Там обитает не совсем еще
цивилизованное племя индейцев, и сегодня, в честь новолуния, будет шумное
празднество. Среди прочих чудес обещают полет красавицы над пропастью - то
ли в когтях дракона, то ли помчится с подвязанными крыльями, - я толком не
разобрал. Никогда не слыхал про такое диво? Э-э-э, не раз еще услышите,
другари. Но лучше увидеть своими собственными глазами. И учтите:
приглашает нас здешний мэр. В виде особой милости. Он к автомобилям
неравнодушен. Как Розетти к прекрасному полу. Единственная просьба, даже
не просьба, а требование мэра - никаких фотоаппаратов и кинокамер.
Особенно это касается - я добавлю от себя - другаря Голосеева".

Мы выехали около восьми.

В горах темнеет рано. Последние километры пять наших машин,
растянувшихся цепочкой, одолевали буквально на ощупь. Моторы ревели,
задыхаясь, как всегда они ревут на большой высоте. Мы оседлали тропу, где
обычно ходят с поклажей, наверное, лишь ламы, заменяющие здешним жителям и
коров, и лошадей, и овец, где по одну сторону громоздились отвесные скалы,
а по другую - чернела нескончаемая пропасть. После одного довольно-таки