"Юрий Медведев. Куда спешишь, муравей? (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

метров по связанным огрызкам, даже если б я нашла в себе силы рвать
брезент зубами, - возразила я.

- Тогда остается спокойно сидеть в непромокаемой палатке и все-таки
ждать помощи, - сказал после некоторых колебаний Марат Иннокентьевич. -
Только без паники и судорожных всхлипываний.

Да, положение было незавидное.

Я взялась за толстую ветку боярышника и немного наклонилась над
пропастью: а вдруг все же возможно проползти, как ящерица, средь расщелип.
Конечно, без рюкзака. В конце концов его можно просто спихнуть вниз, а
потом отыскать среди камней...

Но недаром сказано, что благими помыслами вымощена дорога в ад. Подо
мною блестела мокрая отвесная стена.

Справа из скалы, наискось, в мою сторону, нависла глыбина довольно-таки
странной формы. Она напоминала часть скрученного в продольном направлении
кристалла, расширяющегося к концу наподобие граммофонной трубы. Этот-то
расширенный торец, вернее, какая-то часть его, поскольку глыба переходила
в скалу, нижним полукруглым основанием упирался в заросли шипиги на моем
карнизе. Кристалл в отличие от серой блестящей скалы был тускло-черным,
точь-в-точь антрацит. В детстве наша семья жила на Кузбассе, в Осинниках,
и я вволю налазилась со сверстниками по шахтным отвалам.

Помню, я обрадовалась необыкновенно. Пусть я прокукую на карнизе даже
неделю, но зато я стала первооткрывательницей здоровенного угольного
пласта.

А ведь еще неизвестно, насколько уходит эта закругленная глыбина в
земные недра. Кто может поручиться, что здесь не целое угольное
месторождение!
И это в условиях, когда планете грозит энергетический голод, о чем меня
не раз предупреждал Тимчик, когда я по забывчивости забываю погасить свет
в ванной. Сейчас каждая тонна угля и торфа на учете, даже старые
выработанные шахты вновь начинают задействовать.

Я подошла к торцу, провела рукой по гладкой поверхности. И удивилась.
Буквально в сантиметре от угля пальцы наталкивались на невидимую преграду.
Более того: тускло-черный торец пласта оставался под дождем абсолютно
сухим. Непонятно как, но струи дождя не касались этого угля. Они плавно
отклонялись чем-то и соскальзывали вниз...

Само собою разумеется, дальнейшая моя запись никого ни в чем не убедит,
но я подчеркиваю: пишу только правду, сколь бы фантастичной ни предстала
она из последующих событий.

Я увидела их. Точнее, вначале одного из них. В торце обнаружился
золотистый глазок и начал расширяться наподобие диафрагмы фотоаппарата.