"Валерий Владимирович Медведев. Тире-тире-точка " - читать интересную книгу автора

похожа или на Берег Правды, или на Берег Китовой Бухты.
Женька перевёл взгляд на стену, где висит большая карта Антарктиды, и
начал сравнивать. Но в это время в передней раздался звонок, которого Женька
с мамой ждали четыре дня, вернее, девяносто шесть часов!
- Радиограммы! - крикнул Женька, срываясь с постели и со скоростью
антарктического циклона врываясь в переднюю. - Радиограммы!
За Женькиной спиной раздались торопливые мамины шаги. И когда он
распахнул входную дверь, мама уже была в прихожей, а на пороге стояла
почтальон. В руках у почтальона было много радиограмм, так непривычно много,
что мама испугалась. И Женьке стало как-то не по себе, он даже забыл
нахмуриться и тревожно смотрел большими голубыми глазами...
Почтальон молча протянула Валентине Николаевне газету "Правда" с
портретом лётчика Ерохина на первой странице и целую пачку радиограмм.
- А мне? - спросил Женька сурово.
- А тебе, как всегда, отдельная! Держи!.. А теперь распишись...
Женька вывел в книжке почтальона свою подпись, взял в одну руку
радиограмму, в другую - газету "Правда" и впился глазами в фотографию. На
фотографии Женькин папа стоял со своим экипажем возле самолёта "ЛИ-2",
упрятав руки в боковые карманы кожаной куртки и сдвинув на лоб меховой
шлемофон. Выше фотографии была помещена заметка под названием "Кергеленский
циклон и подвиг лётчика Ерохина". Заметка начиналась словами: "Уже не раз
лётчик Ерохин сажал самолёт на осколки разбитых штормами ледяных аэродромов,
приводил ночью тяжёлые машины на одном двигателе, взлетал во время
ураганов..."


И ЦИКЛОН НЕ ЦИКЛОН И АНТАРКТИДА НЕ АНТАРКТИДА

Газетная заметка о папином подвиге вообще-то произвела на Женьку
впечатление. Одно только не понравилось - слишком короткая. Зато радиограмма
отца, которую Женька ждал с таким нетерпением и даже тревогой, его просто
расстроила и огорчила.
Женькин отец не писал ничего о своём подвиге, и про отвагу в
радиограмме тоже не было ни словечка. И вообще он обо всём писал так, как
будто там, в Антарктиде, совсем не произошло ничего особенного и
героического. Просто ветер был посильнее, чем обычно, а видимость похуже,
чем всегда, и мороз покрепче, поэтому лететь было немного потруднее, а
сейчас опять всё по-старому - все живы-здоровы, и все хорошо, и ветер стал
потише, и видимость получше, и мороз послабее, и летать опять будет полегче.
И ещё он писал Женьке то, что пишут все отцы своим сыновьям: чтобы Женька
слушался маму и не расстраивал её, и ещё, что он очень соскучился по Женьке
и очень ждёт от него ответа...
Интересно получается! Газеты пишут одно, а папа совсем другое. В газете
говорится и про подвиг, и про ураган, и про мороз, а у папы в письме и ветер
не ветер, и мороз не мороз, и ураган не ураган, и подвиг совсем не подвиг, и
вообще Антарктида какая-то совсем не Антарктида!
Сначала Женька огорчился и даже обиделся: и на газеты, и на папу, и на
папины письма, но когда мама стала читать вслух радиограммы от начальника
экспедиции и от зимовщиков, Женька сразу же перестал обижаться и повеселел.
Потому что ветер, по словам зимовщиков, оказался не просто ветром, а тем