"Валерий Медведев. До свадьбы заживет. Повесть о самой первой любви.1969" - читать интересную книгу автора

Мой брат Саша как-то показывал мне заметку об одном интересном случае, о
котором было напечатано в одном журнале. Значит, в Испании жила одна
женщина-испанка, которая всю жизнь разговаривала на испанском языке.
Однажды, когда она проходила мимо какого-то дома, ей вдруг на голову с
балкона свалился какой-то предмет и сильно ударил её по голове.
Женщина-испанка потеряла сознание, а когда пришла в себя, то вдруг
заговорила на чистом английском языке. Учёные, конечно, никак не могут
найти объяснение этому Удивительному событию. Я почему об этом думал, сидя
на чердаке в сторожке, я об этом думал потому, что если бы я попросил
кого-нибудь ударить меня чем-нибудь по голове, может быть, я тоже бы вдруг
заговорил по-английски.
Представляю, как скривился бы Мешков, услышав, как я, гуляя по улице,
разговариваю с Таней Кузовлевой совершенно свободно на английском языке.
Вопрос весь в том, как сильно меня надо треснуть чем-нибудь по голове,
чтобы я заговорил по-английски. И кто согласится это сделать? Сообщника в
этом деле мне будет найти, конечно, полегче. В нашем дачном посёлке,
пожалуй, каждый! из ребят треснет с удовольствием меня чем угодно по
голове, только я боюсь, что меня треснут с большей силой, чем это
необходимо для овладения английским языком...
- Снижай цену, Завитайкин! - услышал я голос Тулькина, неслышно
появившегося на чердаке.- Не хотят тебя выкупать за шесть тысяч.
Я ещё продолжал думать об изучении английского языка с помощью удара по
голове, на что Я решился пойти только из-за Танечки Кузовле-вой, поэтому я
не сразу сообразил, о чём мне, собственно говоря, говорит Тулькин.
- Цену, говорю, снижай,-повторил Тулькин.- Не хотят тебя выкупать за такие
деньги.
- А кто тебе сказал, что меня не хотят выкупать? - сообразил наконец я, о
чём идёт речь.
- Тишина,- объяснил Тулькин.
- Какая тишина?
- Слышишь? - спросил Тулькин, приникая к чердачному окну.
За окном было темно и действительно тихо. Не вообще тихо, а тихо в смысле
того, что шума вокруг моего похищения не было никакого. Слышно было
только, как Дерябин-Скрябин играл дома на рояле, а на даче у Мешкова орал
магнитофон.
- Тишина ещё ни о чём не говорит,- сказал я неуверенно.
- У вас не говорит, а у нас, детективов, всё говорит: обрывок газеты,
оставшийся на месте преступления, окурок, пуговица, трамвайный билет могут
нам рассказать больше, чем сам преступник. Наобещал с три короба: паника
будет! Милиция будет! Ищейки будут! Урра будет!.. Знал бы, что так
получится, лучше сидел бы дома и смотрел бы детектив.
- Ты подожди, Тулькин,-сказал я,-ты про письмо скажи, ты подбросил письмо?
- Конечно, подбросил.
- На кухню?
- Как договорились.
- А на кухне кто-нибудь был?
- Сашка всё время торчал. Потом он полез в шкаф, а я в это время-раз! И
письмо на полу! Твой брат его поднял! Я дёру!
- Значит, началось... - сказал я.