"Леонид Медведовский. Звонок на рассвете [D]" - читать интересную книгу автора

расположено у самых больничных ворот. Здесь все продумано: когда решают
секунды, на пути к операционной не должно быть лишних метров. На двери
лаконично-суровая табличка: "Посторонним вход воспрещен!" Посторонним я
себя не считал и потому, не колеблясь, нажал на кнопку звонка. Щелкнул
замок, в меня пальнул любопытствующий взгляд молоденькой медсестры.
- Я из угрозыска. Мне нужно срочно повидать раненого таксиста.
- Минуточку, я позову врача...
Медсестра ушла, не забыв захлопнуть дверь. Минут через десять, когда
я уже собрался звонить второй раз, в дверях показался сухопарый парень
примерно моего возраста. Солидней и старше его делала аккуратная
шкиперская бородка, закрывающая верхнюю пуговицу серого с голубоватым
оттенком халата. Он ни о чем не спрашивал, только смотрел вопросительно. Я
протянул свою книжечку.
Он долго и, казалось, тщательно изучал мое удостоверение, но я по его
отсутствующим глазам видел, что мысли врача там, с больными, что мой визит
не ко времени и вообще он с трудом понимает, кто я и зачем здесь.
- Агеев, из уголовного розыска, - представился я, пытаясь пробиться
сквозь чащобу забот и тревог, обступивших врача.
Он встрепенулся.
- Сеглинь, лечащий врач. Чем могу быть полезен?
- Доктор, мне нужно видеть раненого таксиста!
Его губы непримиримо сомкнулись.
- Это невозможно! Носков в крайне тяжелом состоянии.
- Жить будет?
Он помедлил с ответом.
- Трудно сказать. Потеряно много крови...
Я корректно, но настойчиво оттеснял Сеглиня в коридор, пока входная
дверь не захлопнулась за моей спиной.
- Доктор, вы должны понять, этот разговор нам очень важен. Носков -
единственный, кто видел преступника в лицо.
Сеглинь покачал головой:
- Боюсь, ваше посещение взволнует больного. Может быть, завтра?
- Доктор, дорога каждая минута! Преступник на свободе, кто знает,
каких бед он может натворить...
- Хорошо! - наконец решился он. - В порядке исключения даю вам две
минуты. Наденьте халат, я вас провожу.
Раненый лежал в одиночной палате, окруженный сложной аппаратурой из
стекла и никеля. Он дышал тяжело и прерывисто, на лбу серебрились мелкие
бисеринки пота. Врач промокнул его лоб марлей, сказал негромко:
- Миша, к вам товарищ из милиции. Вы сможете говорить?
Носков с усилием открыл глаза, в них застыла неутолимая боль.
- Спрашивайте, - едва слышно прошептал он.
Я понял, какого труда стоит ему каждое слово, и растерялся, забыв
заготовленные вопросы. И тогда он начал рассказывать сам. Шептал он
быстро, бессвязно, спотыкаясь на трудных буквосочетаниях. Ему, видимо,
необходимо было выплеснуть наболевшее, освободиться от навязчивых образов,
засевших в воспаленном мозгу.
- Я чинил машину... поломался рядом с домом... а этот, в плаще...
приставал к девушке... замахивался... Пьяный такой... злобный... Я хотел
помочь... пошел к ним... Они ссорились... он ее обвинял в измене...