"Ирина Медведева, Татьяна Шишова. Новое время - новые дети? " - читать интересную книгу автора

"В европейских республиках СССР, где общественное мнение
склонилось в сторону свободного рынка, рост преступности в 1989-1991
гг. был в 2 с лишним раза выше, чем на территории Средней Азии. В свою
очередь, среди азиатских республик наибольший рост преступности
отмечался в Казахстане и Киргизии. Их единственное принципиальное
отличие от остальных республик региона - отказ от традиционной
коллективистской модели государственного устройства в пользу
либерально-рыночного варианта."

А вот и не менее характерные данные. Тот же автор сравнил итоги
реформ в Нижегородской, Ленинградской и Ульяновской областях. В первых
двух пошли по либерально-рыночному пути, а в третьей пытались сочетать
плановый и рыночный уклад. Мы побывали в последние годы и там, и там, и
там. Что ж, магазины в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге выглядят
куда веселее, тогда как унылые прилавки Ульяновских окраин воскрешают в
памяти картины не столь далекого прошлого. Но зато если вернуться к
демографическим показателям, то смертность и преступность в Ульяновской
области существенно ниже. Конечно, вид полных прилавков очень приятен,
но весь вопрос в том, какой ценой это оплачено.

Простой пример. Еще недавно западные женщины очень любили носить
зимой шубы из натурального меха. Единственной проблемой, которая могла
перед ними встать в данном случае, была проблема стоимости. Но
несколько лет назад Брижжит Бардо развернула шумную кампанию по защите
животных, в ходе которой покупателям изделий из натурального
мехапостоянно напоминали, что их покупки оплачиваются ценой жизни
стольких-то белок, стольких-то горностаев и т.п. В результате
натуральный мех стали покупать реже (что очень обрадовало туристов из
нашей страны, которые смогли приобретать шубы по дешевке).

Интересно, так ли бы радовались сторонники реформ изобилию на
прилавках, если бы при покупке им всяких раз напоминали, сколькими
человеческими жизнями косвенно заплачено за суверенное право покупать
бананы без очереди? Остались бы эти несчастные прилавки основным
аргументом в пользу их правоты? Если да, то, пожалуй, уместно было бы
вспомнить бытовавший в дореволюционное время психиатрический термин
"скорбное бесчувствие" ( "скорбное" в значении "болезненное", ведь и
больницы раньше назывались домами скорби). Симптом скорбного
бесчувствия, как правило, сопровождает определенные формы шизофрении.

Но мы немного отвлеклись. Вернемся к теме реформ и преступности и
подумаем: а такая ли уж это роковая "смычка"? Обязательно ли реформам
должен сопутствовать разгул преступности? И войдет ли эта ситуация в
нормальное русло, когда наконец-то будет построено гражданское
общество, т.е. когда во главу угла будет поставлен Закон? Мы полагаем,
что реформы и преступность вовсе не обязательно должны идти рука об
руку. Очень многое зависит от того, правое ли это дело (именно правое,
а не правовое!) или неправое. И речь здесь идет об ощущении большинства
людей, а не группы реформаторов, которые, естественно, должны внушать
себе и другим, что они правы, иначе у них не будет энергии двигаться