"Ирина Медведева, Татьяна Шишова "Кто соблазнит малых сих..." " - читать интересную книгу автора

хулиганские манеры, и образ мыслей, и образ действий - ну, в общем, что
форма и содержание неотделимы друг от друга.
Но когда речь идет о массовом сознании, эта нехитрая логика вдруг
перестает работать. И если уж продолжать сравнивать с детьми, то журналисты,
спешащие продемонстрировать все красоты жаргона, гораздо более уместного в
устах молодежной банды, подозрительно напоминают хилых подростков, которые
заискивают перед хулиганами, чтобы хоть как-то примкнуть к миру сильных.
Причем, произошла очень интересная вещь. В литературный, и даже
официальный язык (ТВ, радио, печать) были вброшены десятки жаргонных слов,
нередко заимствованных прямо из уголовного лексикона. А ведь в нашем языке,
как, вероятно, в языке любого традиционного общества, стилистические пласты
разграничены достаточно четко, и размывание их неизбежно вызывает сдвиги в
общественном сознании. Собственно говоря, мы это сегодня и наблюдаем. Что
происходит, когда на страницах газет изо дня в день появляются слова типа:
"тусовка", "кусок", "лимон", "наезд", "наскок", "попса", "голубой",
"коммуняки", "совок", "задолбать", "опустить", "замочить", "зачистить",
"оттянуться", "кинуть", "кидала", "мокруха", "мокряк", "урла", "зелень",
"баксы", "капуста", "впарить"? Или когда дикторы "Новостей" и даже президент
страны говорят про "разборки в правительстве"? - А происходит приучение.
Люди вообще склонны подражать образцам. Дикторы, ведущие радио и
телевидения - это традиционные образцы для подражания. Раньше язык пьяного
или хулигана из подворотни не просто отличался, а резко контрастировал с
языком журналистов. Теперь же большой разницы не наблюдается. А выглядит
диктор все так же респектабельно, как и раньше. И социальное положение
занимает весьма завидное. Следовательно, не он опускается до ненормативной
лексики, а она поднимается до нормы. Даже выше - до самого Олимпа! И все
население огромной страны оказывается приобщенным к тайному языку воровской
"малины" (ведь жаргон и выдуман для того, чтобы чужой "не просочился"!).
Заполучая слова-пароли, все общество, пускай мысленно, но включается в эту
тайную жизнь. Соответственно, границы "малины" расширяются. Сначала в умах,
а потом и на деле.
Это с одной стороны. С другой же, литературные и всем понятные русские
слова, обозначающие различные безобразия, заменяются иностранными.
Вымогательство - "рэкет", убийца - "киллер", шлюха - "путана", спекулянт -
"бизнесмен", "специалист по маркетингу" или "маршан", преступная банда -
"мафия", "мафиозные кланы", "структуры" и даже "криминалитет" (почти
"генералитет"!). При этом удается убить двух зайцев: негативный оттенок,
присутствующий в знакомом, привычном слове, снимается, а параллельно
возникает оттенок чего-то далекого, заморского, с налетом романтики.
Разумеется, мы не сводим все только к алхимии слова. Да, бытие тоже
многое определяет. И оно основательно сдвинулось в сторону уголовщины.
Торговля никогда не была наичестнейшей из профессий. И когда в стране вдруг
столько народу начинает торговать, воздух, естественно, меняется. Но об этом
и о многих других, вполне материальных причинах роста преступности,
достаточно написано и без нас. Как и о том, что когда глава государства
одним росчерком пера отменяет конституцию, а затем происходит расстрел
безоружных людей в центре города и его показывают по ТВ, то разговоры о
законности и правопорядке приобретают до неприличия фарсовый характер. (Об
этом неохота писать еще и потому, что теперь об октябрьском беззаконии
кричат все, кому не лень, в том числе и те, кто совсем недавно требовал