"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора

Элвилин погладил меня по голове:
- Я уже говорил, что люблю тебя? - спросил тихо.
Я подняла голову, сморгнула, глядя ему в лицо. Руки разжались, и розы
посыпались под ноги. Но зато я сумела его обнять.
Одрин нежно поцеловал мои губы, пристально посмотрел в глаза:
- Можешь обещать мне одну вещь?
- Какую?
- Там, куда ты уедешь, всегда помнить о том, что я жду тебя. Помнить об
этом и быть осторожной. Ты нужна мне, Триллве. Нужна здесь, живая...
Наверное, я эгоист, что говорю тебе такое, но... я не смогу без тебя... Уже
не смогу.
- Я буду помнить об этом. И вернусь, обещаю.
- Ты... очень дорог мне. Не грусти... пожалуйста...
Я опустилась на колени, пряча повлажневшие глаза, и стала собирать
рассыпавшийся букет.
- Осторожнее, не уколись, - он присел рядом, помогая.
Где-то над крышей полыхнула молния, и Одрин поднял голову:
- Кажется, гроза опять усиливается... Ну и денек сегодня выдался.
Суматошный, но счастливый... Ты не устала, Арри? - и он вручил мне
оставшиеся розы.
Я подняла голову к стеклянному потолку, залитому дождем.
- Устала... слегка... хочу посидеть с тобой у огня... немного... может
быть...
Встала и протянула ему руку, второй прижимая к себе букет, слегка
колющийся через рубашку:
- Куда пойдем?
- Ну, я думаю, что тебе должна понравиться шкура снежного вепря возле
очага...
Он обнял меня за плечи и повел, было, к двери, но на полдороги
задержался:
- Так, мы совсем забыли. Что ты там о грядках и Звингарде говорила?
- Что он прячет мед, под валерьянкой... - меня слегка терзала совесть:
мы и так уже лекарскую клумбу разорили.
Одрин недоуменно огляделся по сторонам. Потом немного растерянно
повернулся ко мне:
- А ты знаешь, как выглядит валерьянка?
- Не-а, - призналась я. - Но если в замке есть кот...
- Ну, теоретически кот, конечно, есть. И даже не один. Но где они
находятся в данный момент... Ладно, пожалеем старика Звингарда, я что-нибудь
придумаю.
И он повел меня прочь.

Насчет того, что кабинет протопили и высушили, мевретт оказался
чересчур оптимистичен. Ковер изрядно залило водой, и было там не в пример
холодней, чем в оранжерее. Я сильнее прижалась к Одрину, словно кошка в
мартовских лужах, поджимая босые ноги.
Кроме того, здесь было совершенно темно. Элвилин видят в темноте, но я
не элвилин.
Мадре подхватил меня на руки и внес в спальню. Усадил на шкуру возле
камина и разжег огонь. Потом присел рядом и наклонился над раненной ногой: