"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора - Ну, потерпи, потерпи... Не надо было самой перевязывать, - успокоил
лекарь, плеская на повязку воду, чтобы легче отошла. В конце концов справился и стал осматривать рану. - Ого... Это кто ж вас так, деточка? Люб покосился на Темулли и поспешил заверить лекаря, что это я абсолютно самостоятельно и без чьей-либо помощи справилась. - Нож случайно соскользнул, - одарив рыжего мальчишку еще одним нехорошим взглядом, пробормотала я и покраснела. Терпеть ненавижу врать. - Ага, совершенно сам, - ввернула Тему, которую совесть ни капли не мучила. Лекарь окинул всю компанию взглядом и хмыкнул: - Я так и понял. - Они у меня самостоятельные, ножи, - сквозь зубы просипела я. - А крапива еще самостоятельней... Я вообразила, как толстый, жгучий крапивный стебель ходит по заднице... нет, не Темулли... а вот этой нудной элвилинской барышни в синем, и испытала злорадное облегчение. Даже боль в ране, казалось, утихла. Но потом я покосилась на мевретта и безнадежно прикрыла глаза. - Э-э... какая крапива? - переспросила Темулли. - Это ты узнаешь, когда мы вернемся в лазарет, - одернул девочку Звингард и принялся аккуратно бинтовать мою ладонь. - Спасибо, дедушка... мэтр Звингард, - губы у меня дрожали, и слова выходили невнятно. Нет уж, лучше с врагом лицом к лицу, чем здесь. Словно удавку на шею накинули. Я потянулась здоровой рукой к горлу. Лекарь затянул узелок и, достав флакон из складок мантии, вложил мне в здоровую руку. Я машинально взяла: - Что это? - Это, - Звингард подмигнул и шепнул, - чтобы не рыдать перед лилейными мевреттами. - Я от боли заплакала... Люб выразительно кашлянул: - Ну так, для этого и флакончик, я полагаю... - Конечно, - кивнул Звингард. - Это простое обезболивающее. А вы что вообразили? - Как вам не стыдно... - в Мадре неожиданно проснулась человечность (если, конечно, это употребимо по отношению к элвилин). Он укоризненно обвел глазами детей и лекаря и покачал головой. - Да не расстраивайтесь вы так, - повернулся он ко мне. - Они всегда такие, только волю им дай... Нужно просто привыкнуть. Самое сложное - первая сотня лет, а потом терпимо... - и он жалостливо погладил меня по колену. Лекарь фыркнул, Темулли хихикнула. Я развернулась и от всей души влепила мевретту еще одну пощечину - на этот раз левой рукой, усиленной флакончиком, зажатым в кулаке. Его голова мотнулась. - У меня нет сотни лет! От силы еще тридцать, и то под конец старухой! Я вам не ребенок, и жалость мне не нужна! Я вскочила, запнулась за складку на ковре и врезалась в стол, смахнув с него бумаги и долбанувшись животом в ребро столешницы так, что выбило дыхание. Несколько секунд я тупо пролежала на столе, ожидая злорадного |
|
|