"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора

- Ты... призрак...его нет? - спросила я, не открывая глаз.
- Его нет, - тихо сказал мевретт и, наклонившись, поцеловал меня в
лоб. - А ты спи, Триллве, тебе завтра еще ехать все утро...
- Я пешком пойду, - пробормотала я. - А что ты спрашивал?
Рука мевретта дрогнула в моей.
- Не хочешь - не говори, - заторопилась я, почти окончательно
просыпаясь. Он и не сказал тогда, судорожно затрясся, сжимая меня в объятиях
и клянясь не отдавать никому. Потом, много позже, я по крупицам собрала суть
видения, уговорила, упросила поведать мне то, что так и не вспомнила сама.
Разум не желал признать такое, разум предпочел беспамятство.

Одрин прикрыл глаза, словно перед его мысленным взором опять пронеслось
только что пережитое...
"- Что ты хочешь спросить? - слова прошелестели листьями на осеннем
ветру.
Элвилин посмотрел на Сарк и вздрогнул - большие глаза глядели
безжизненно, и только в самой их глубине блестел холодный, до дрожи, огонь.
Мевретт, движимый долгом, собирался, было, уже завести речь о войне, но
внезапно, посмотрев через прозрачное плечо, встретился взглядом со мной. И я
почему-то показалась ему такой одинокой и испуганной, что он тихо и
неожиданно даже для самого себя спросил плясунью:
- Расскажи мне про нее...
Сарк кивнула и, распахнув свои и без того огромные глаза, медленно
приблизила лицо к Мадре и в упор на него уставилась. Он хотел отшатнуться,
но внезапно почувствовал, что разум его раскрывается, перед глазами все
быстрее мелькают неясные картины, и вдруг пространство вокруг распахнулось,
и он увидел огромное синее небо, по которому плыли кучерявые барашки
облаков. Посреди этой синевы, пронизанной солнечным светом, будто парила
серая замковая башня. Высоко в небе кружились птицы, а вдалеке, за полосой
леса и зеркалом спокойной воды золотились на солнце крыши белокаменного
города.
На площадке башни кто-то стоял. Через мгновение видение приблизилось,
развернулось, и Одрин узнал меня, стоявшую у одного из каменных зубцов. Я
скрестила руки на груди и, улыбаясь, смотрела на город. Мевретт хотел было
меня окликнуть, но понял, что не может произнести ни слова. Он прислушался и
с удивлением понял, что его окружает полная тишина - ни крика птиц, ни шума
ветра, ни голосов людей, показавшихся вдруг на замковой площадке. Впереди
всех важно шествовал высокий, черноволосый мужчина в богато расшитом красном
плаще. Трое его спутников, облаченные в доспехи, очевидно, были стражниками:
Одрин увидел, как солнце на секунду блеснуло на их алебардах.
Я обернулась, видимо, услышав шаги, и пошла навстречу мужчине. На моем
лице промелькнула радостная улыбка, которая тут же погасла. Черноволосый
смотрел на меня, склонив на бок голову и что-то говорил, небрежно
жестикулируя и язвительно улыбаясь. Растерянность на моем лице сменилась
болью и гневом, и я сжала рукоять меча. Человек в красном - а это был именно
давний - кивнул головой стражникам и отступил, уходя за их спины. Воины
стали теснить меня к краю площадки, и я, к большому удивлению Одрина,
почему-то отпустила меч и гордо подняла голову, надменно говоря что-то
черноволосому. Лицо того исказилось от гнева, он выкинул вперед руку и
наставил палец, то ли обвиняя, то ли требуя. Стражники подскочили, скрутили