"Лоренцо де Медичи. Заговор королевы " - читать интересную книгу автора

Герцогиня сама это признала, а значит, они тоже принимают свои меры. Ни в
коем случае нельзя допустить вооруженного столкновения двух партий. Страшно
представить себе последствия братоубийственной распри.
Нужно объяснить сыну, насколько опасно оказывать сейчас какую бы то ни
было поддержку протестантам. Иностранные державы этого так не оставят, и
последствия могут стать роковыми для Франции. Но в состоянии ли король
осознать это? Он всегда такой нерешительный. Да еще эти его приступы ярости,
от которых ее бросает в дрожь. Не свидетельствуют ли они о том, что король
одержим безумием?
Припадки Карла IX действительно внушали ужас. Он был слаб здоровьем,
раздражителен и к тому же испытывал болезненную ненависть к своему брату
Генриху, герцогу Анжуйскому. Будь это в его власти, Карл приказал бы убить
его. В разговоре с королем ни в коем случае нельзя было упоминать о герцоге.
Екатерина знала, что одно упоминание имени Генриха могло лишить ее власти
над сыном - так сильна была его ненависть.
В покои короля Екатерина вошла в смятении чувств, так и не придумав,
как начать разговор об адмирале и как убедить сына отказаться от этой
опасной дружбы. Сидя на постели в ночной сорочке, Карл IX неспешно потягивал
шоколад и рассеянно прислушивался к болтовне придворных. Те оживленно
обсуждали главную новость последних дней - покушение. Сейчас король выглядел
совершенно спокойным, не то что в тот день, когда ему доложили о нападении.
То, что кто-то осмелился покуситься на жизнь его друга, привело его в
неописуемую ярость. В безудержном припадке бешенства он крушил все, что
попадалось ему под руку, честил правых и виноватых на чем свет стоит, грозил
беспощадной карой заговорщикам. Его свита, как обычно, молча ждала, пока
минует приступ, столь унизительный для достоинства монарха.
Карл IX не успел подготовиться к визиту матери, поскольку королева
вошла почти сразу же, не дожидаясь, пока ей передадут высочайшее позволение.
Заметив, что она рассержена, король уже хотел было вскочить с постели,
поспешно склониться перед ней и почтительно поцеловать руку, но сдержался.
Он хотел показать придворным, кто здесь главный. Поэтому, когда Екатерина
присела в символическом реверансе, предписанном церемониалом, он лежа
приветствовал ее небрежным кивком. Непочтительность сына не укрылась от
королевы, но она решила пока воздержаться от замечаний.
Взглянув на сына, Екатерина сразу отметила, как он напряжен.
Сказываются события последних дней. Должно быть, опять провел бессонную
ночь.
- Я волнуюсь за вас, сын мой. Вы плохо выглядите, - заметила королева.
- Просто я устал, сударыня, - ответил король, - вы же знаете, что я
мало сплю. Да и доходящие до меня известия не способствуют спокойному сну.
Но, может быть, вы располагаете новыми подробностями, касающимися покушения
на адмирала? Мне доложили, что вы с утра принимали герцогиню де Немур. Она
сообщила вам что-нибудь новое, чего мы еще не знаем?
Вопрос сына был вдвойне неприятен Екатерине. Во-первых, он подтверждал,
что новости распространяются во дворце с уму непостижимой скоростью, а
во-вторых, в нем звучала насмешка. Уж не упрекает ли ее сын в том, что она
принимала герцогиню? Уж не поверил ли он злобным клеветникам, утверждающим,
что она стоит за этим преступлением? Его тон ей очень не понравился. Если
Карл занял оборонительную позицию, значит, он что-то затаил. Или это
сказывается пагубное влияние Колиньи? Не отвечая на вопрос короля, Екатерина