"Тереза Медейрос. Ваша до рассвета" - читать интересную книгу автора

- Конечно, - сказала Саманта, возвращаясь к кровати и забирая чашку из
его руки с большим приложением силы чем, это было необходимо.
Она не успела дойти даже до лестничной площадки, когда колокольчик
снова зазвонил. Она остановилась, про себя сосчитала до десяти, и вернулась
той же дорогой. Она просунула голову в дверь его спальни.
- Вы звонили?
Габриэль опустил колокольчик.
- Я подумал, что вы бы могли разобрать гардероб, когда вернетесь. Я
думаю, что мне было бы легче одеваться, если бы вы рассортировали по
отдельности все мои шейные платки, жилеты и чулки.
- Я не знала, что на прошлой неделе вы вставали с кровати так надолго,
что вам пришлось одеваться. К тому же, вчера я провела шесть часов, сортируя
вашу одежду в полные комплекты, потому что вы решили, что вы не хотели
сортировать ее по типам.
Габриэль вздохнул и потеребил пальцами атласное покрывало.
- Хорошо, если это слишком хлопотно... - Склонив голову, он оставил
вызов висеть в воздухе.
Саманта сквозь зубы улыбнулась улыбкой, больше похожей на предсмертную
гримасу.
- Я бы не сказала, что слишком. Напротив, это будет и моей привилегией
и удовольствием.
И прежде, чем он смог найти звонок среди разворошенного постельного
белья, Саманта развернулась и пошла вниз по лестнице, задаваясь вопросом,
сможет ли она уговорить повара-француза добавить болиголова в следующую
порцию шоколада для его хозяина.
Она провела остальную часть дня так же, как и всю прошлую неделю, пока
бодрствовала - в полном распоряжении Габриэля. С самого первого дня, когда
утром он вызвал ее, он не позволял ей ни секунды отдохнуть. Каждый раз,
когда она думала присесть на пару минут или прокрасться подремать в свою
спальню, его колокольчик снова начинал звонить. Это постоянное звяканье
продолжалось утром, днем и ночью, поэтому остальные слуги стали закрывать
уши подушками, чтобы поспать.
Несмотря на то, что она точно знала, зачем он это делает, Саманта не
собиралась позволить ему вынудить ее уволиться. Она была настроена доказать,
что сделана из гораздо более негнущегося материала чем старая Кора Грингот
или вдова Хоукинс. Никогда еще не было медсестры, настолько посвятившей себя
своему подопечному. Она не позволяла себе ни одного саркастического
замечания и неустанно играла роли камердинера, повара, дворецкого и няни.
Перед сном Габриэль бывал особенно раздраженным. Она могла подвернуть
его одеяла и закрыть полог балдахина, и тут же услышать его страдальческое
замечание, что в комнате стало душновато. Она могла открыть полог,
отодвинуть одеяла и распахнуть окно, но прежде, чем она на цыпочках выходила
к двери, он вздыхал и говорил, что боится, что вечерний воздух может
заморозить его до смерти. Покрыв его снова, она ждала в дверях, пока его
золотистые ресницы не покажут своей неподвижностью, что он спит. Тогда она
спешила вниз по лестнице к собственной спальне, уже мечтая о пуховом матраце
и ночи непрерывного сна. Но не успевала ее голова коснуться мягкой подушки
из гусиного пуха, как она снова слышала звонок колокольчика.
Снова набросив на себя одежду, Саманта мчалась назад, только чтобы
увидеть Габриэля, подпирающим спинку кровати и излучающим невинность