"Тереза Медейрос. Ваша до рассвета" - читать интересную книгу автора

понял, как был несправедлив к вам, препятствуя выполнению ваших
обязанностей. - Его мрачный рот ласково выговаривал каждое слово, вызывая у
Саманты странную дрожь, прокатившуюся по ее позвоночнику. - Вы явно женщина
высоких моральных устоев. Едва ли было правильно ожидать, что вы будете
бездельничать и брать свое щедрое жалование за то, что ничего не делаете.
Поэтому я решил исправить ситуацию и вызвал вас.
- Как вы внимательны. И к которой из обязанностей вы хотите, чтобы я
приступила в первую очередь?
Он на мгновение задумался, потом его лицо прояснилось.
- Завтрак. В постель. На подносе. Только, пожалуйста, не будите так
рано Этьена. Я уверен, что вы справитесь сами. Мне нравятся запеченные яйца
с беконом, слегка обжаренным по краям. Я предпочитаю, чтобы шоколад был
жидким, но не слишком горячим. Я не хочу обжечь язык.
Ошеломленная его произволом, Саманта обменялась взглядом с Беквитом.
- Что-нибудь еще? - Она прикусила губу, чтобы не добавить - Ваше
Величество.
- Немного копченого лосося и две свежеиспеченные булочки, хорошо
сдобренные медом и маслом. А после того, как вы уберете посуду после
завтрака, можете приготовить мне ванну и закончить убирать мою гостиную. -
Он подмигнул в ее направлении, настолько выглядя ангелом, насколько позволял
зловещий разрез его шрама. - Если это не будет слишком хлопотно, конечно.
- Никаких проблем, - заверила она его. - Это - моя работа.
- Именно так, - согласился он.
Когда правый уголок его рта дернулся в дьявольской улыбке, Саманта ясно
услышала звук захлопнувшейся мышеловки, прищемившей ее нежный хвостик.


Глава 5

"Моя дорогая мисс Марч,
Поскольку Вы высмеиваете мои медоточивые речи, то, вероятно, я должен
попытаться добиться Вас поцелуями вместо слов..."


* * *

- Мисс Викершем? О, мисс Викершем? - этот заунывный рефрен
сопровождался веселым звоном колокольчика Габриэля.
Саманта медленно повернулась в дверях его спальни, с трудом переводя
дыхание после беготни через четыре пролета лестницы от кухни до спальни в
третий раз за утро.
Ее пациент сидел на кровати среди подушек, освещенный ярким утренним
светом. Растянувшийся на смятых простынях, с просвеченными солнцем
взъерошенными волосами, он все меньше походил на инвалида и все больше на
мужчину, который только что наслаждался страстным свиданием.
Он протянул Саманте чашку Веджвудского фарфора, которую она только что
принесла ему, с разочарованной гримасой, опустившей уголок его рта с
неповрежденной стороны лица.
- Боюсь, что мой шоколад почти холодный. Не могли бы вы попросить
Этьена сделать новую порцию?