"Тереза Медейрос. Ваша до рассвета" - читать интересную книгу автора

Настала ее очередь вздохнуть.
- Я имела в виду, научиться считать шаги. Если вы запомните количество
шагов от комнаты до комнаты, то сможете ориентироваться в доме.
- Это было бы свежей переменой. Я начисто потерял способность
ориентироваться с того момента, как вы вошли в мой дом.
- Почему вы продолжаете делать это? - внезапно спросила она, искреннее
любопытство смягчало ее тон.
Он нахмурился, пытаясь следовать за звуком ее шагов, когда она стала
обходить его по кругу.
- Делать что?
- Отворачиваться от меня, когда я двигаюсь. Если я иду налево, вы
поворачиваете направо. И наоборот.
Он напрягся.
- Я слепой. Как вы можете ожидать, что я знаю, куда поворачиваюсь?
Нетерпеливо отклонив ее вопрос, он добавил: - Вероятно, вы должны мне
объяснить, почему кто-то намеренно нарушил мой приказ и открыл здесь окна.
- Это я нарушила ваш приказ. Как ваша медсестра, я подумала, что
немного света и свежего воздуха могли бы улучшить ваше... ваше... - она
откашлялась, как будто что-то комом стояло у нее в горле. - Ваше
кровообращение.
- Мое кровообращение в полном порядке, большое спасибо. У слепого
мужчины очень небольшая потребность в свете. Он лишь жестокое напоминание о
красоте, которую он никогда больше не увидит.
- Возможно, это и правда, но едва ли честно с вашей стороны погружать
всех слуг в темноту вместе с вами.
Ошеломленный Габриэль на минуту потерял дар речи. С тех пор, как он
вернулся с Трафальгара, все вокруг него ходили на цыпочках и говорили
шепотом. Никто, даже его родственники, не смел так прямо разговаривать с
ним.
Он полностью повернулся на звук ее голоса, позволяя безжалостным лучам
осветить его лицо.
- А вы никогда не думали, что я держал окна закрытыми не для своей
пользы, а для их? Им бы пришлось смотреть на меня в дневном свете. У меня,
по крайней мере, есть благословенная слепота, которая ограждает меня от
моего отвратительного уродства.
Реакция мисс Викершем на его слова и лицо была последним, чего он мог
ожидать. Она рассмеялась. Ее смех также был не таким, как он думал. Вместо
сухого кудахтанья это был неприлично громкий смех, который дразнил и
раздражал его, доказывая, что его кровообращение куда лучше, чем он думал.
- Это они так вам сказали? - спросила она, продолжая смеяться и пытаясь
перевести дух. - Что у вас - отвратительное уродство"?
Он нахмурился.
- Никому и не пришлось говорить. Я, возможно, и слеп, но я не глух и не
туп. Я мог слышать врачей, шепчущих около моей кровати. Когда сняли
последние повязки, я слышал, как мои мать и сестра в ужасе выдохнули. Я
кожей чувствовал злобные взгляды, когда лакеи переносили меня с больничной
койки в мою карету. Даже моя собственная семья едва может смотреть на меня.
Как вы думаете, почему они заперли меня здесь, как животное в клетке?
- Насколько я могу судить, это вы заперли двери клетки и занавесили
окна. И не ваше лицо пугает ваших родных, а ваш характер.