"Тереза Медейрос. Проклятие королевы фей " - читать интересную книгу автора

женщиной на свете!
Она прижалась нежной щекой к морщинистой щеке няньки, и Элспет, бросив
украдкой взгляд в зеркало, с тревогой увидела знакомый хитрый блеск в глазах
госпожи, не предвещавший ничего хорошего.

4

Пронзительный звук труб разорвал утренний воздух. Кэри, привлеченный
шумом, взглянул на возвышающийся на холме замок. Призыву труб вторил скрежет
опускаемого моста.
Словно привлеченный пением сирен, на солнечный свет из выцветшего шатра
вышел Остин. Поспешно усевшись на пергамент, Кэри засунул перо за ухо,
справедливо ожидая разноса за то, что он не посвящает свободное время
надраиванию доспехов своего господина или какому-либо иному полезному
занятию. Но одного взгляда на лицо Остина оказалось достаточно, чтобы
подобные мысли покинули его голову, и обеспокоенный оруженосец вскочил на
ноги.
Кэри за утро уже вдоволь насмотрелся на икающих и стенающих английских
рыцарей, ставших бледными тенями мужчин после ночи, проведенной в обществе
развеселых девиц, за обильными возлияниями пива и в обжорстве, но ни один из
них не нес на себе печать проклятия, каким было отмечено лицо сэра Остина
Гавенмора. Насколько было известно Кэри, его господин не предавался этим
порокам. Рано возвратившись в шатер, он отказался обсуждать исход своего
предприятия и, не сказав ни слова, лег спать. Судя по всему, он так и не
сомкнул глаз, всю ночь сражаясь с демонами и терпя неудачу.
Лицо Остина было бледным, глубоко запавшие глаза горели. Но губы,
скрытые черными усами, были угрюмо и решительно сжаты. Кэри лишь однажды
видел такое выражение на лице своего господина: когда застал девятилетнего
Остина, пытающегося стащить обмякшее тело матери по узкой винтовой лестнице
Каер Гавенмора так, чтобы не задевать ее безжизненной головой о стены.
Кэри невольно затаил дыхание, ожидая решительного приказа вьючить
лошадей и собираться в обратную дорогу.
Остин, не сказав ни слова, прошел мимо оруженосца в направлении замка.
Быстро схватив чернила и пергамент, Кэри бросился за ним следом,
вынужденный чуть ли не бежать, чтобы поспеть за рыцарем.
- Мы остаемся? - осмелился спросить он. Остин удостоил его резким
кивком.
- Да. Не может же это продолжаться вечно: мы ездим с одного турнира на
другой, завоевываем все до последней унции английское золото, которое нам
предлагают. А если я лишусь кошелька или, что еще хуже, руки или ноги? А
если я погибну на арене? Что в таком случае станет с Каер Гавенмором? - Он
упрямо покачал головой. - Я не уеду отсюда, не получив приданого. Мой отец
уже достаточно наказан этим чертовым проклятием. Скорее я сгорю в аду, чем
позволю, чтобы у него отняли свободу и все, что дорого его сердцу.
Свирепое выражение лица Остина нисколько не смягчилось при виде
кривляющегося циркача, и тот, забыв попросить причитающийся ему пенни,
торопливо отскочил в сторону, уступая дорогу.
Акробат был не единственный, кто бросил на Остина испуганный взгляд.
Когда рыцарь и его оруженосец проходили меж рядов англичан, стекающихся на
холм, их продвижение сопровождалось боязливыми взглядами, тычками в бок и