"Лорен Маккроссан. На крыльях удачи " - читать интересную книгу автора

"актрисы на выходах", соглашавшейся затыкать все дыры, надеясь продвинуться,
я вдруг стала неудачницей, лишь воображающей себя актрисой, а на самом деле
способной быть только затычкой? Десять дней назад мне стукнуло тридцать
один. Я мечтала увидеть свое имя на афише с тех самых пор, как себя помнила.
Однако два моих самых величайших достижения на сегодняшний день - это роль
бодрой бабульки на роликах в рекламе зубной пасты и должность
руководительницы детского драмкружка (мне пришлось на это пойти, чтобы
вступить в актерский профсоюз).
Наш школьный консультант всегда говорил, что у меня нереальные цели.
Большинству моих ровесниц он рекомендовал пойти в учительницы или няни.
Некоторые, считал он, успеют забеременеть еще до того, как определятся с
выбором профессии, поэтому на них не стоит тратить время. Очень современный
взгляд на вещи. Наверное, мне следовало послушаться родителей. Великолепных
Джорджину и Фрэнка Армстронг. Отец, преуспевающий адвокат, каждый раз, когда
я заговаривала об "актерской стезе", улыбался с оттенком иронии и
сочувствия. Мама надеялась, что я последую по ее стопам - стану бухгалтером
и погружусь в непостижимый мир математики. Родители полагали, будто мы с
младшим братом Эдом должны быть в восторге от сборников ребусов и
геометрических головоломок. В нашем доме на Рождество ничего отдаленно
напоминающего игру в "Рыбака и рыбку" не происходило. Эд, ныне адвокат (как
и его подружка, некая зануда по имени Таня), ловко умел вычислять, сколько
лет А, если Б в четыре раза старше В и Г, вместе взятых, в то время как я
обычно говорила: "Какая разница?" или: "Откуда, черт возьми, мне знать?" Я
всегда была гуманитарием. Тем не менее мама упорно не прислушивалась к моим
просьбам отдать меня в театральную школу и твердила, что мечты о славе и
тому подобной мишуре - удел американцев. И добавляла: "И вообще, ты
испортишь себе ноги". Просто беда. Моя семья, помешанная на интеллекте,
буквально заклеймила меня. (Заметьте, мне все время хочется свалить вину на
них.)
Я потерла руки в оранжевых перчатках, чтобы согреться на февральском
ветру, и тяжело вздохнула. Звук, отражаясь от гигантского костюма, эхом
отозвался в моих ушах.
"Брось, Милли, - сказала я себе, - не все так плохо. И потом, никто не
узнает тебя в этом наряде".
- Чтоб мне провалиться, если это не Милли Армстронг! - раздался громкий
голос с противоположной стороны улицы.
И почему я не умерла?
Я, вздрогнув, обернулась, насколько это возможно с такой тяжестью на
плечах, в поисках обладателя голоса. Как будто мне необходимо видеть его
лицо. Я никогда не забуду голос человека, которого любила. И люблю. Даже при
обычных обстоятельствах встречу со своим бывшим парнем я сочла бы плохим
предзнаменованием. Но налететь на него в костюме рекламного цыпленка -
просто безумие. Во мне зародилась уверенность, что беда неизбежна.
Я залилась румянцем под огромным слоем желтого грима, а великолепный
Дэн Кленси шагнул прямо ко мне. Жаль, что сегодня я не воспользовалась
блеском для губ. Хотя страшно даже подумать, какой эффект произвел бы макияж
в сочетании с костюмом цыпленка. Я уставилась на человека, пробиравшегося
сквозь толпу покупателей, не в силах отвести глаз. Сердце самым
непозволительным образом ухнуло в пятки, стуча все громче с каждым его
шагом.