"Лорен Маккроссан. Ангел в эфире " - читать интересную книгу автора

- В смысле?
- Да так, ничего, - ворчливо отвечаю я, яростно перелистывая страницы.
Эта глянцевая бумага обладает способностью шуршать тихо, будто назло.
Я молчу, пока негодяй хлопает дверцами буфета, раскладывая покупки на
строго отведенные им места. Мой приятель принадлежит к редкой породе
опрятных мужчин. По правде говоря, нередко он убирает и за мной, поскольку
я - представительница соперничающего клана женщин, патологически не
способных поддерживать в доме порядок.
- Бокальчик вина для миледи, - говорит он с улыбкой и подходит ко мне с
бокалом только что налитого красного вина в одной руке и вазочкой оливок - в
другой. - То самое чилийское, которое мы недавно пробовали и которое
напомнило тебе вишневый крюшон.
"Смотри не переусердствуй". Молча киваю и, не отблагодарив его,
принимаю бокал. "Угрызения совести". Делаю глоточек и ворочу нос, будто мне
только что подали стакан метилового спирта. Возвращаюсь к статье, в которой
до сих пор не поняла ни слова.
Коннор присаживается на краешек низкого журнального столика из сосны (я
специально вытянулась во весь диван, чтобы не вздумал ко мне пристраиваться,
а больше в гостиной сесть не на что - разве что на повидавший виды
скособоченный пуфик). Мерзавец склоняется ко мне, опустив ладони на свои
длинные поджарые ноги. Упорно не смотрю на него.
- Ну хватит, что случилось, Энджел?
С тяжелым вздохом надуваю губки - совсем не в моем духе, и получается
как-то наигранно.
- О чем ты? Все в порядке. С чего ты вообще взял, будто что-то
случилось?
"Если не считать, конечно, того, что я видела, как ты выделываешь
курбеты перед какой-то смазливой бабенкой в самом центре Глазго, даже не
пытаясь скрыться от посторонних глаз. Скользкий ты тип".
- Просто у тебя вид, - спокойно отвечает он, - как у злого мальчишки
Кевина, и брови сведены - хоть трамвай запускай. И еще дуешься совсем как
твоя мать, и не потащила меня в спальню похвастаться обновками.
- Откуда ты знаешь про мои ботинки?
- Догадка на почве предположения, - ухмыляется Коннор. - Ты всегда
покупаешь обновки, когда ищешь для кого-нибудь подарок.
- Вообще-то я не искала никаких подарков, - вспыхнула я. - Слишком
много о себе возомнил.
- Прошу прощения, Кевин, - нагло улыбается он, закусив губу. - Так ты
скажешь мне, в чем дело, или я пойду готовить ужин?
Да, вот в чем сложность: Коннор отказывается спорить. Другие мужчины
могут наорать на тебя, взорвавшись, а потом будут дуться неделями, но мой не
таков. Он невозмутим, рассудителен и слишком спокоен, чтобы бесноваться в
припадке ярости. Не то чтобы он категорически отказывался обсуждать
вызвавший разногласия вопрос; просто ему удобнее замести сор под ковер и
благополучно забыть о нем. Так поступал мой отец долгие годы, пока мать не
решила, что с нее хватит, не свернула ковер и не сбежала на континент. Нет,
Коннор очень хорош в логическом разборе причин конфликта. В этом отношении
наша личная жизнь скорее напоминает экзамен: "Ты меня сильно подвел,
обмочившись и наблевав в постели. Обсудим". Или: "Какой смысл куда-то
переться, чтобы посмотреть слюнтяйскую мелодраму, если в кинотеатре за углом