"Виталий Макаренко "Мой брат Антон Семенович [Воспоминания]" - читать интересную книгу автора

уговаривал А. последовать его примеру. Но А. отказался.
- Во 1-х, я не верю в оздоровляющую силу кровавых революций - все они
развиваются по одной схеме: сначала кровавая баня, затем анархия и хаос и
как результат - самая дикая диктатура. Это раз. И во 2-х, я совсем не
способен метать бомбы в кареты министров и еще меньше с красным флагом
распевать "Марсельезу" на баррикадах. Просто не способен.
Как рассказывал А., Цалов постоянно снабжал его социал-революционной
[ZT. - эсеровской] литературой, которую он приносил под рубашкой и читал
тайком от отца, который ненавидел революцию и революционеров, не будучи
при этом никаким монархистом.
- Ты знаешь нашего батька. Я думаю, что если бы он узнал об этом, то он
просто меня бы выгнал из дому.
По окончании городского училища Цалов работал где-то на железной дороге
два года, а в 1906 г. он уехал в Петербург, прислал оттуда родным два
письма и затем как в воду канул. Антон изредка навещал его родных, но даже
до 1916 г. от него не было никаких вестей. Зная, как он любил своих
родных, А. был уверен в его преждевременной гибели.
- А жаль! Из всех людей, которых я встречал на моем жизненном пути, -
это единственный настоящий Человек. Человек с большой буквы.

1903 год ознаменовался в нашей семье двумя событиями: в мае сестра
Саша вышла замуж, а в августе я поступил в городское начальное училище.
Саша не была красавицей, и, конечно, не могла ожидать замужества "по
любви". Ей исполнилось 22 года, надо было выходить замуж. Не знаю, где она
познакомилась со своим будущим супругом. Фамилия его была - Загнойко.
Работал он помощником машиниста на ст. Знаменка в 85 км. от Крюкова. (Я
даже допускаю, что это замужество было делом какой-нибудь "свахи".)
Сыграли свадьбу, после церкви праздник затянулся до поздней ночи, было
много гостей. В кухне играл неизменный еврейский оркестр, танцевали, было
очень шумно и очень тесно, под окнами стояла толпа. Было уже очень поздно,
когда какой-то хулиган разбил камнем стекло в окне. Отец схватил
револьвер, выбежал на улицу и раза три выстрелил в воздух. Этим
инциндент был ликвидирован.

Среди гостей я впервые увидел хорошенькую черноглазую гимназистку -
Наташу Найду. Отец ее работал в мастерских, и жили они почти в деревне, в
1 км. от Крюкова. Это была настоящая украинка: хохотунья, красавица,
маленькая, но хорошо сложенная девушка лет 16.
Как потом, гораздо позже, я узнал уже непосредственно от Антона - это
была его первая "неудачная" любовь. Он начал часто бывать у нее и даже
стал вести сентиментальный дневник. Но надежды на счастье были очень
коротки: придя однажды к ней он не застал никого в доме, решил пойти в сад
и там в беседке натолкнулся на Наташу, но, увы, в недвусмысленных объятиях
какого-то офицера. Ему ничего не оставалось как ретироваться к своим
"пенатам", что он и сделал. Это не помешало им остаться друзьями до конца.
В 1905 г. она была его коллегой в Крюковском ж. д. училище, где и я нашел
ее в 1906 г. Надо сказать, что она прославилась в Крюкове своими
бесчисленными романами. В одном из последних писем, полученных от А.,
сообщается кратко о ее смерти в 1926 г. От чего - неизвестно.