"Энди Макнаб. Браво-Два-Ноль" - читать интересную книгу автора

"Спасибо за то, что воспитали меня. Понимаю, вам пришлось нелегко, но на
детство свое я пожаловаться не могу. Не переживайте о моей смерти; что
случилось, то и случилось". В другом, для Джилли, было: "Не лей слезы -
получи деньги и весело погуляй на них. PS: 500 фунтов тебе на то, чтобы ты
сходила на следующую вечеринку нашей роты и от души оторвалась на ней. PPS:
Я тебя люблю". Еще одно письмо было для маленькой Кэти, которое Ино должен
был ей передать, когда она вырастет, и в нем говорилось: "Я всегда тебя
любил и всегда буду любить". В письме самому Ино, которому предстояло стать
моим душеприказчиком, говорилось: "Козел, если ты что-нибудь напортачишь, я
явлюсь с того света и буду тебя донимать".

Как-то вечером часов в семь меня и Винса, еще одного командира
отделения, вызвали к командиру роты. Тот пил чай с ротным старшиной.
- У нас есть для вас одна задача, - сказал командир, протягивая нам по
кружке чая. - Будете работать вместе. Командиром будет Энди, Винс у него
зам. Совещание завтра утром в 8.00. Жду вас здесь. Обязательно предупредите
своих людей. Пару дней можете еще отдыхать спокойно.
Моих ребят эта новость обрадовала. Помимо всего прочего, это означало
конец нервотрепки бесконечного стояния в очередях к единственным двум
имеющимся в наличии раковинам и двум очкам в сортире. В полевой обстановке
запах чистой одежды и чистого тела может спугнуть живность, что, в свою
очередь, выдаст местонахождение солдата, поэтому за два дня перед
выступлением нужно прекращать мыться и заботиться о том, чтобы вся одежда
была ношеной.
Ребята разошлись кто куда, а я отправился смотреть последний выпуск
новостей Си-эн-эн. Несколько иракских "СКАДов" упало на Тель-Авив, ранив по
крайней мере двадцать четыре человека из числа мирных жителей. Ракеты попали
в жилые кварталы, и я, глядя на кадры с многоквартирными башнями и детьми в
пижамах, внезапно вспомнил Пекхэм и свое собственное детство. В ту ночь,
положив голову на подушку, я как-то незаметно для себя стал вспоминать все
свои старые призраки, думать о своих родителях и еще о многом том, о чем я
уже очень давно не думал.

ГЛАВА 2

Свою родную мать я не знал, хотя мне всегда хотелось думать, что кто бы
она ни была, мне она хотела лучшего: колыбелька-переноска, в которой мать
оставила меня на крыльце больницы "Гайз", была куплена в дорогом магазине
"Хэрродс".
Моими опекунами была семейная пара из Пекхэма, района в Южном Лондоне;
когда мне исполнилось два года, они надлежащим образом оформили усыновление.
Наверное, по мере того, как я рос, они все чаще жалели об этом поступке.
Когда мне стукнуло пятнадцать с половиной, я окончательно бросил школу и
пошел работать грузчиком в одну компанию в Брикстоне. И до того в течение
последнего года я прогуливал по два-три дня в неделю. Так что вместо
подготовки к аттестату зрелости я зимой развозил уголь, а летом - коктейли
навынос из баров. Перейдя на полную рабочую неделю, я стал зашибать по
восемь фунтов в день, что в 1975 году было серьезными деньгами. Имея вечером
в пятницу в кармане сорок фунтов, я чувствовал себя большим человеком.
Мой отец отбыл воинскую повинность в интендантском корпусе и теперь