"Лэрри Макмуртри. Чья-то любимая " - читать интересную книгу автора

- Если бы ты перестал таскаться за богатыми девицами, дела бы у тебя
пошли куда лучше, - сказала она; и таким тоном, словно это было единственное
разумное заявление, которое можно сделать о моей персоне раз и навсегда.
Ну что же, я всегда был сосунком в разговоре с догматически
настроенными женщинами. Свойственная им абсолютная и непоколебимая
уверенность, с которой они изрекают свои суждения о людском поведении,
всегда очаровывает меня. Особенно сильно это действует на меня еще потому,
что, как я заметил, такая безапелляционность соседствует у них обычно с
полнейшей неуверенностью, когда дело касается их собственной жизни. Как бы
то ни было, но мне хочется думать, что я научился скрывать, как сильно я
попадаю под их чары. Правда, в последнее время слишком часто мое восхищение
трактуют как снисходительность.
К великому сожалению, мои скромные попытки скрыть истинное отношение к
таким женщинам в случае с Джилл Пил ни к чему не привели. Если бы ее
интуицию можно было выставить на рынок, то за одну неделю можно было бы
создать капитал.
- С тобой говорить хуже, чем отбивать удары на боксерском ринге, -
сказал я. - Ты все время на меня наскакиваешь.
Я трагически вздохнул. На это ушло столько воздуха, будто я толкнул
ядро.
Джилл по-прежнему не сводила с меня глаз, что уже вошло у нее в
привычку.
- Мне кажется, ты считаешь, что стала совсем взрослой, и все только
потому, что сделала фильм, - сказал я. - Мне кажется, теперь ты считаешь,
что понимаешь в жизни столько же, сколько я.
- Вовсе нет, - сказала она. - Я не знаю и половины того, что знаешь ты.
Я только знаю, что, если бы ты перестал таскаться за богатыми девицами,
денег у тебя было бы куда больше.
- Все дело в том, что, по-видимому, все свои надежды они возлагают на
удовольствия, - сказал я. - А в этом есть какая-то берущая за сердце
простота, и противиться ей я не могу. Они чувствуют, что спасенья им нет, и
не знают, где еще его искать. Этим они для меня очень привлекательны.
- Я думаю, ты гоняешься за ними потому, что обычно они смазливее
других, - небрежно произнесла Джилл. - Я знаю, ты любишь для всего, что ты
делаешь, находить философские объяснения, но только это совсем не значит,
что я должна всему этому верить.
И Джилл снова стала смотреть в окно. Кофе ее был слишком горячий, и она
еще не могла его пить. Однако сервис в ресторане был так навязчиво хорош,
что не успевала Джилл хоть на минутку поставить чашечку на стол, как ей тут
же кто-нибудь доливал, и она становилась еще горячей.
У Джилл была странная особенность - почти все ее порывы, как
внутренние, так и внешние, были неуклюжими. Выглядела она складной, с
тонкими косточками. Однако ее изящество проявлялось, пожалуй, лишь в одном:
в работе. Рисовала она великолепно. Но уверенность, присущая ее
художественному мастерству, только еще сильнее подчеркивала, насколько ей
трудно просто нормально обитать в окружающем ее мире. Такие простые
телодвижения, которые для других женщин столь естественны, как, например,
встать с постели или взять в руки журнал, для Джилл были совершенно
недоступны. Истинную грацию Джилл выражали ее глаза. А во всем остальном она
была нескладеха. И эта ее неуклюжесть как бы добавляла некую грубоватость ее