"Алистер Маклин. Кукла на цепи" - читать интересную книгу автора

"протиснулся", а прибегли к другому определению - и выбежал
через двери, которые только что миновал смуглый мужчина.
Вернее сказать-попытался выбежать, потому что эти
проклятые двери были заблокированы особой, которая в этот
момент входила в них. Девушка-это все, на что хватило времени и
охоты у моей зрительной памяти,-просто какая-то девушка. Я
уклонился вправо, она влево, я-влево, она-вправо. Стоп! Такое
можно видеть почти ежеминутно на любом городском тротуаре,
когда двое чрезмерно воспитанных людей, желая пропустить друг
друга, сдвигаются в сторону с такой готовностью, что им никак
не удается разойтись.
Как всякий человек, я искренне восхищаюсь хорошо
исполняемыми па-де-де, но сейчас я озверел и после нескольких
бесплодных скачков заорал: "С дороги, черт побери!"-и, схватив
девушку за плечи, резко оттолкнул ее в сторону. Показалось,
что слышу хруст и крик боли, но я не обратил на это внимания:
вернуться и извиниться можно было попозже.
Я вернулся скорее, чем ожидал. Девушка стоила мне всего,
нескольких секунд, но их оказалось более чем достаточно
смуглому мужчине. Когда я добрался до главного зала, его уже и
след простыл: среди сотен бесцельно слоняющихся людей было бы
трудно высмотреть даже индейского вождя в полном парадном
уборе. И разумеется, не было никакого смысла поднимать по
тревоге аэродромную службу безопасности, потому что прежде чем
она что-либо предпримет, убийца будет уже на полпути к
Амстердаму; и даже если бы удалось немедленно принять все
необходимые меры, шансов поймать его не оставалось. Это был
высококвалифицированный профессионал, а у таких людей всегда
большой выбор путей к отступлению. Так что я возвратился сразу
же потяжелевшим шагом, на какой теперь только и был способен.
Голова болела от малейшего движения, но, в сравнении с болью в
животе, жаловаться на голову было просто неуместно.
Самочувствие было ужасным, и его нисколько не улучшило
созерцание в зеркале моей бледной и вымазанной кровью
физиономии. Hа месте моих недавних балетных движений двое
рослых мужчин в мундирах с кобурами решительно схватили меня за
руки.
- Hе того хватаете, - сообщил я им тоскливо, - так что
будьте любезны убрать свои грязные лапы и дайте мне
передохнуть.
Поколебавшись и переглянувшись, они все же отпустили меня
и отодвинулись почти на целых пять сантиметров. Я глянул на
девушку, с которой мягко разговаривал какой-то, по-видимому,
очень важный чиновник аэропорта в гражданском. Глаза у меня
болели почти так же, как голова, и на девушку смотреть было
легче, чем на мужчину рядом с ней.
Hа ней было добротное темное платье и темный плащ, а под
горлом виднелся белый завернутый ворот свитера. Hа вид ей было
двадцать с небольшим. Темные волосы, карие глаза, почти
греческие черты и оливковый оттенок кожи ясно указывали, что