"Алистер Маклин. Пушки острова Наварон" - читать интересную книгу автора

греческих крестьян? В Александрии, в Кастельроссо или на
острове майора Ратлиджа могли сказаться - и наверняка были -
немецкие агенты. А мы пересели с моторки на гидроплан, с
гидроплана на торпедный катер, с катера на каик. Следы
заметали, капрал. Нам нельзя рисковать.
Миллер кивнул, посмотрел на мешок с одеждой, нахмурив
брови, наклонился и, достав белый балахон, стал его
разглядывать.
- Чтобы пройти через здешние кладбища, наверно, - изрек
он. - Привидения будем изображать.
- Это маскировочные халаты, - объяснил Мэллори. - Чтоб
на снегу нас не заметили.
- На чем?
- На снегу. Это такие белые кристаллики. На острове
Навароне есть довольно высокие вершины. Возможно, придется уйти
туда. Для того и халаты.
Миллер онемел от удивления. Ни слова не говоря, он
растянулся на палубе, подложил под голову мешок и закрыл глаза.
Улыбнувшись, Мэллори переглянулся с Андреа.
- Хочет как следует погреться на солнце, прежде чем
заняться освоением белого безмолвия... А что, это идея. Может
быть, и тебе поспать? Я постою на вахте пару часов.
Пять часов каик шел курсом норд-тень-вест, параллельным
побережью Турции, не приближалась к нему ближе, чем на две
мили. Греясь на все еще теплом ноябрьском солнце, Мэллори сидел
на носу, прижавшись к фальшборту. Он внимательно следил за
небом и горизонтом. Андреа и Миллер спали на палубе. Кейси
Брауна никак было не выманить из машинного отсека. Лишь изредка
он высовывался из люка, чтобы подышать свежим воздухом. Но
интервалы между его появлениями все увеличивались: старому
"кельвину" требовалось все больше внимания. Браун регулировал
систему смазки, подачу воздуха. Механик до мозга костей, он был
расстроен тем, в какое состояние привели двигатель. Его клонило
в сон, болела голова: через тесный люк воздух почти не
проникал.
Оставшись один в рулевой рубке, зачем-то установленной на
таком маленьком судне, лейтенант Энди Стивенс смотрел на
проплывающий мимо них турецкий берег. Подобно Мэллори, он
наблюдал за морем, переводя взгляд с побережья на карту, с
карты на острова, которые постоянно перемещались относительно
друг друга, ставя его в тупик. Возникая в дымке благодаря
рефракции, островки словно парили в воздухе. Затем глаза
штурмана устремлялись к картушке ветхого спиртового компаса,
чуть покачивавшегося в изъеденном коррозией кардановом подвесе,
потом - вновь к побережью. Иногда он поглядывал на небо или
окидывал взором от траверза до траверза панораму горизонта. В
рубке снова повесили засиженное мухами, побитое по краям
зеркало, куда он старался не глядеть.
Болели предплечья, хотя его дважды сменяли на руле. Худые
загорелые руки одеревенели, сжимая рассохшиеся спицы штурвала.