"Пол Макоули. Доктор Преториус и потерянный храм" - читать интересную книгу автора

или духами мертвых детей с личиками наподобие сморщенных яблочек; одна
старуха, согнувшаяся над клюкой, несла на спине с полдюжины полуоформившихся
детских духов, тыкающихся друг в друга, как слепые новорожденные котята, что
пытаются в свой черед добраться до сосцов матери.
Было ужасно жарко, тяжелый душный воздух был перегружен миазмами всех
свечечек, свечей, фонарей на китовом жире и газовых калильных сеток, горящих
в перенаселенной лондонской ночи. По одну сторону дороги выстроились
экипажи, их лошади терпеливо дожидались в своих постромках, питаясь из
мешков, привязанных к мордам; ячменная вонь лошадиной мочи была самым чистым
запахом в забитой народом улице. Пара констеблей в высоких черных котелках и
синих сюртуках с ласточкиным хвостом стояла возле кофейной будочки, наблюдая
за бурлеском с неким обескураженным одобрением, как если бы он был
неожиданно поставлен специально для них. Я присоединился к кучке хорошо
одетых мужчин и женщин, ожидавших очереди, заплатил свой флорин обросшему
старому забулдыге, от которого несло дешевым джином (путаница седых волос на
его лице кишела импами размером с блоху), и проследовал за другими по
темному коридору, завешанному паутиной и сырыми лохмотьями, неприятно
скользящими по лицу, в жаркую, душную комнату, не слишком освещенную
полудюжиной свечей, пришпиленных к стенам. Грязноватый кусок красного
бархата висел на дальней стене, перед ним стояло продавленное кресло и
больше ничего.
Аудитория в основном была такая, как я и ожидал: группка молодых
щеголей в ярких жилетах, предающихся смеху и громким замечаниям, которые
были гораздо менее забавны и оригинальны, чем они предполагали; несколько
достопочтенных пожилых женщин во вдовьем трауре; много бледных, тревожных
людей, недавно потерявших своих близких. Единственным человеком,
представлявшим непосредственный интерес, был седовласый джентльмен в
старомодном сюртуке и в рубашке с высоким воротом, со слабой нестираемой
усмешкой на лице, и с пронзительным птичьим пристальным взглядом, рыскающим
по комнате. Не секунду его взгляд остановился на мне, взял меня на заметку и
двинулся дальше. Я жался сзади, между стройным молодым человеком с черной
шевелюрой и оливковым цветом кожи уроженца Южной Франции или Испании, и
женатой парой - женщиной в черном платье с вуалью на лице и ее мужем,
державшимся с прямой спиной в попытке выглядеть достойно, однако оба
трепетали от едва скрытой эмоции; это к его ноге лепился мертвый ребенок,
толстое, но бледное маленькое создание не более шести лет отроду.
В комнате присутствовали и другие духи - смутные, неполные скорлупки,
которые отбрасываются в моменты интенсивных эмоций, и туманный, раздутый
имп, что выглядывал из черной шали остроносой старухи, которую я посчитал
слишком большой любительницей лауданума - но та маленькая девочка была
единственным настоящим духом. Она посмотрела на меня с неким удивлением, ее
черные глаза мутились, она тоненьким голоском, который слышал только я,
спросила, могу ли я помочь ей заснуть.
Я улыбнулся вниз на нее. Как и ее отец, я тоже был обуреваем эмоцией;
болезненное предчувствие, как горячий шарик вара, крутилось у меня в
желудке.
"Я так устала", сказало бедное создание. "Я хочу заснуть и не могу. Я
так устала."
Она была слишком маленькой, чтобы понять, что с нею случилось. Как
большинство духов, она была пугающей и жалостной одновременно.