"Робин Маккинли. Солнечный свет " - читать интересную книгу автора

но мне это не в тягость. Люблю работать с дрожжами, мукой и сахаром, люблю
запах пекущегося хлеба. М... то есть мой парень говорит, что захотел
пригласить меня прогуляться, потому что в первый раз увидел меня с руками по
локоть в тесте и перепачканную в муке. Он говорит, что для большинства
парней важны в девушке красивые ножки или умение танцевать - я танцевать
вообще не умею, - или хороший характер или что-то высокопарное вроде этого,
но он только посмотрел, как я замешиваю это тесто...
Я и не заметила, как расплакалась. Моя потерянная, давно прошедшая
жизнь... Слезы бежали - лились градом по щекам. И вдруг вампир пододвинулся
ко мне. Я замерла, думая: "О нет", и "Наконец", и "Хорошо, хоть вспомнила
под конец всех наших из кофейни", но его большая рука остановилась под
подбородком, так, чтобы слезы падали ему в ладонь. Теперь я ревела не только
от утраты и горя, но и от страха и ожидания, и, пока не успокоилась, слез
вытекло целое озеро. Остановилась же я, когда слишком изнемогла, чтобы
продолжать, и в голове была каша. Я думала, что с ума сойду. Он находился
рядом со мной. Больше он не двигался. Когда я перестала плакать, он опустил
руку и спокойно спросил:
- Можно взять твои слезы?
Я ошеломленно кивнула, и он очень осторожно и точно коснулся моего лица
указательным пальцем другой руки, вытирая последние капли. Я так напряглась
в ожидании худшего, что едва заметила, как вампир на этот раз действительно
меня коснулся.
Он отодвинулся обратно к стене, а затем облизал мокрый палец и выпил
лужицу соленой воды в ладони. Я уставилась на него в невольном изумлении.
Ему не было нужды что-нибудь говорить. Может, ему понравилась история
моей жизни.
- Слезы, - сказал он, - хуже, чем... - последовала действительно
жуткая, зловещая пауза -...но лучше, чем ничего.
- О Господи, - сказала я и снова уткнулась лицом в колени. И снова
начала дрожать. Я была изнурена до предела, и голод с жаждой напомнили о
себе. И, конечно, я до сих пор ждала смерти. Ужасно.
Однако я не могла сидеть долго, не наблюдая за ним, и вскоре подняла
липкое от слез лицо с колен. Вытерла лицо уголком своего нелепого платья. Я
не особо обратила внимание, что на мне надето - с тех пор, как меня
заставили его надеть, мысли занимало другое. При других обстоятельствах я,
должно быть, сочла бы его красивым, но нелепым для булочницы - даже если эта
булочница оказалась бы в бальном зале. Если бы я и посетила бал, то в
качестве одного из поставщиков провизии, а не ради танцев, естественно... Я
брежу, подумала я. Платье было темно-клубничного цвета. Цвета сердечной
крови, подумала я. Оно было искусно сшито из полос, скроенных по косой, и
потому сверху облегало, а книзу разворачивалось в юбку шириной, казалось,
несколько ярдов. Оно складками спадало с моих неуклюжих колен, как на
какой-нибудь картине времен Ренессанса. Думаю, это был шелк; я не слишком-то
часто с ним сталкивалась. Он был мягок, как чистая кожа младенца. Вот и
младенцах-то я разбираюсь неплохо, в чистых и не очень.
Я бросила на вампира быстрый взгляд - на левое плечо. Он все еще
смотрел на меня. Я позволила своему взгляду скользнуть ниже, по рваным
черным брюкам к босым ногам. Вокруг его лодыжки тоже обвилась цепь...
Что?
Он, как и я, был прикован к стене!