"Элис Маккинли. Поэзия страсти " - читать интересную книгу автора

схватки отвечал разного рода колкостями, а Жак тем временем вроде притих. Он
присел за обшарпанный столик - отец приехал к ним домой - и долго что-то
подсчитывал на бумажке. А потом подал брату листок.
- Посмотри, я здесь посчитал. Мы вместе должны ему за образование...
Отец оторопел, сообразив, к чему клонят дети.
Жак протянул ему бумагу.
- Вот. Тут все посчитано. Мы вернем деньги.
К счастью, в этот момент к начинающему художнику пришел заказчик. Отец
в гневе заявил, что не возьмет ни су, но его тирады были благополучно
пропущены мимо ушей. Папаша остался без наследников.
Жанлен под влиянием брата тоже сначала увлекся живописью, но потом
понял, что природа оделила его другим даром. Ему вспомнилось еще детское
увлечение фотографией. Первый же снимок, отправленный в местный журнал, был
принят и принес первые доходы. Это воодушевило его.
Спустя еще два месяца Жанлен встретил Мо, своего друга по университету,
и просто так во время прогулки сделал для него пару снимков.
Ради развлечения. Друг на следующий же день уехал в Амстердам, но
фотографии и пленка догнали его по почте. Каково же было удивление Жанлена,
когда неожиданно он нашел в своем ящике приглашение на работу в одно из
туристических агентств нидерландской столицы.
Работодатели уведомляли о том, что снимки великолепны и они будут
счастливы иметь у себя такого фотографа для оформления буклетов, прилагаемых
к билетам иностранных граждан, собирающихся посетить город. Но Жанлен точно
знал, что ничего не отправлял. Видимо, произошла ошибка. Однако спустя два
дня прилетело письмо от Мо. Он сообщал, каким образом фотографии попали на
конкурс. Ему очень понравились виды Парижа, и он решил отправить их по
объявлению от имени Жанлена Тартавеля, проживающего на Люмье 14/40 в Париже.
Что и говорить! Удача улыбалась братьям. Не долго думая, они снялись с
обжитого гнезда и полетели навстречу новой жизни.
И вот теперь Жанлен примерялся к одной из самых красивых церквей
Амстердама. Он обхаживал ее будто женщину. И так и эдак, справа и слева.
Ему казалось, что на нем лежит непомерная ответственность, словно
снимок призван украшать не частную квартиру, а по меньшей мере стены Лувра.
Отчего бы это? На мгновение Жанлену даже почудилось, что церковь смеется над
ним.
Он присел на корточки. Да. Снизу вверх, вот так. Тогда пики,
устремленные в небеса, словно становятся выше.
- Ну снимай же! - послышалось ему.
Жанлен улыбнулся: не терпится ей. Бедная.
Мало, что ли, тебя раньше щелкали? Ведь одни туристы каждый год сколько
твоих изображений вывозят из Нидерландов. Но церковь чувствовала мастера.
Жанлен чуть-чуть наклонил голову.
- Ну давай! - возмутился женский голос, в котором уже слышалась обида.
Подожди, нужно как следует, мысленно ответил фотограф.
Ньиве Керк усмехнулась, обиженно так усмехнулась, словно собралась
отомстить за эту минуту промедления.
- Что ты? - Жанлен наконец выбрал ракурс.
Идеально подал свет, отлично сочетались лазурь неба и
церковь-невеста. - Не сердись.
- Ха! - услышал он в ответ.