"Йен Макдональд. Река Богов ("Индия" #1)" - читать интересную книгу автора

из корреспондентов "Бхарат таймс" - возможности среднего авиадиспетчера в
Даке.
Шахин Бадур Хан подавляет улыбку, но никто ведь не станет отрицать, что
экономика Объединенной Восточной и Западной Бенгалии отличается высоким
техническим уровнем, смелостью, стремлением к прогрессу, научной
изощренностью и во многих отношениях не уступает самым передовым державам
мира. Это то, о чем ведутся высокопарные беседы на проспектах и в портиках
Ранапура, но чему так разительно противоречат грязь, развалины и нищета
Каши.
Но вот появляются автомобили. Шахин Бадур Хан следует за политиками. От
асфальтового покрытия исходит нестерпимый жар. Влажный воздух убивает все
воспоминания о льде, океане и прохладе. Удачи им с их ледяным островом,
думает Шахин Бадур Хан, представляя себе бенгальских инженеров,
карабкающихся на айсберг в теплых канадских куртках с отороченными мехом
капюшонами.
Сидя на переднем сиденье автомобиля министра Шринаваса, Шахин Бадур Хан
закладывает за ухо хёк. Рулежные дорожки, аэробусы, крытые переходные мосты
между аэровокзалами и самолетами, грузоперевозчики соединяются с интерфейсом
его офисной системы. Программы-сарисины отсортировали его почту, но осталось
еще более пятидесяти писем и сообщений, которые личному парламентскому
секретарю Саджиды Раны нужно обязательно прочесть: сообщения о состоянии
боеготовности воинских частей Бхарата, пресс-релизы о дальнейших
ограничениях на потребление воды, просьба от Эн Кей Дживанджи о проведении
видеоконференции... Руки движутся, как у изящной танцовщицы, исполняющий
танец-катак. Перед Шахин Бадур Ханом появляется его блокнот. Держите меня в
курсе событий. У меня дурное предчувствие по поводу подобных просьб.
Шахин Бадур Хан родился, живет и думает, что и умереть ему придется в
Каши, но до сих пор он не может понять страсть и злобу, отличающие грязных
индийских богов. Его восхищают религиозные установки и аскетизм индуизма, но
как мало эти божества дают в обмен на поклонение им и как много требуют от
большинства своих ревнителей. Каждый день по пути в Бхарат Сабху он на
правительственном автомобиле проносится мимо маленькой палатки из пластика,
установленной на одном из перекрестков улицы леди Каслрей, где в течение
пятнадцати лет некий садху поднял руку и ни разу за все годы не опустил ее.
Шахин Бадур Хан готов держать пари, что аскет не сможет опустить свою
высохшую костлявую конечность, даже если бы кто-то из его богов повелел ему.
Бадур Хан не принадлежит к числу демонстративно религиозных людей, но
яркие кричащие бутафорские статуи с обилием рук, символов, атрибутов,
каких-то непонятных изображений - так, словно скульптор хотел в каждой из
них вместить весь непостижимый комплекс индуистского богословия, -
оскорбляют эстетические чувства Шахина. Сам он принадлежит к утонченной, в
высшей степени цивилизованной, экстатической и мистической школе ислама.
Оскорбительные для глаз и чувств ярко-розовые тона чужды ей. Его религия не
размахивает своим пенисом на публике. Тем не менее каждое утро тысячи и
тысячи спускаются по отрогам гор рядом с балконами его хавели, чтобы смыть с
себя грехи в водах высыхающего Ганга. Вдовы тратят последние рупии на то,
чтобы тела их мужей были сожжены у вод священной реки, дабы покойные
достигли вечного блаженства. Каждый год множество молодых людей бросаются
под колесницу Пури Джаганнат, хотя еще большее их число погибает в давке в
толпе. Тысячи юношей штурмуют мечети, голыми руками разнося их по камню,