"Карсон Маккалерс. Сердце - одинокий охотник ("Библиотека литературы США")" - читать интересную книгу автора

столика сидел немой и внимательно смотрел на него серыми глазами.
Тут Биф увидел, что челюсть у Блаунта вовсе не разбита, а рот он
прикрывает потому, что у него дрожат губы. По его грязному лицу катились
слезы. Он искоса поглядывал на Бифа и Сингера, сердясь, что они видят, как
он плачет. Им стало неловко. Встретясь взглядом с немым, Биф пожал плечами
и поднял брови, словно спрашивая: что делать? Сингер только склонил голову
набок.
Биф был в растерянности. Он перебирал в уме, что бы ему предпринять.
Пока он раздумывал, немой что-то начал писать на оборотной стороне меню:
"Если вы не знаете, куда его деть, он может пойти ко мне. Но сначала
хорошо бы дать ему супу или кофе".
Биф с облегчением закивал.
Он поставил на стол три порционных блюда из вчерашнего ужина, две миски
супа, кофе и сладкое. Но Блаунт есть не желал. Он не отнимал рук от лица,
словно губы были самым срамным местом на теле и он боялся его показать.
Дышал он прерывисто, со стонами, и его могучие плечи конвульсивно
вздрагивали. Сингер жестами предлагал ему одно блюдо за другим, но он
только мотал головой, не отнимая рук от лица.
Биф раздельно произнес, чтобы немой мог прочесть по губам:
- Истерика...
Пар от супа поднимался Блаунту в лицо, и немного погодя он дрожащей
рукой потянулся за ложкой. Он съел суп и немного сладкого. Его толстые
губы все еще дрожали, и он низко склонялся над тарелкой.
Биф это заметил. Он подумал, что почти у каждого человека есть часть
тела, которую он особо бережет. У немого это - руки. Маленькая Мик вечно
одергивает перед кофты, чтобы материя не терла молодые, нежные груди,
которые у нее начинают расти. У Алисы это - волосы; она не пускала его к
себе спать, когда он втирал себе в кожу на голове масло. А у него самого?
Биф медленно повернул кольцо на мизинце. Он-то, во всяком случае,
знает, чего ему больше не надо беречь. Да. Уже не надо. Лоб его прорезала
глубокая складка. Рука в кармане нервно дернулась вниз. Он засвистел
какой-то мотив и встал из-за стола. Смешно, что эту привычку он сразу и у
других примечает.
Вдвоем они подняли Блаунта. Пьяный едва держался на ногах. Он больше не
плакал, вид у него был угрюмый, пристыженный. Он смирно пошел с ними. Биф
вытащил из-за стойки чемодан и объяснил немому, чей он и почему здесь
оказался. Сингера, по-видимому, ничем нельзя было удивить.
Биф проводил их до двери.
- Возьми себя в руки и не бузи, - посоветовал он Блаунту.
Черное ночное небо начинало светлеть, и его бездонная синева предвещала
новое утро. Наверху еще мерцали редкие бледные звезды. Улица была пуста,
тиха и даже прохладна. Сингер в левой руке нес чемодан, а свободной
поддерживал Блаунта. Он кивнул на прощание Бифу и повел пьяного по
тротуару. Биф смотрел им вслед. Когда они прошли половину квартала, в
синей тьме остались видны только их силуэты: прямой, четкий - немого и
приземистый, качающийся - Блаунта, он держался за своего спутника. Когда
оба они скрылись из виду, Биф постоял еще минуту и поглядел на небо. Эта
безмерная глубина и влекла, и подавляла его. Он потер лоб и вернулся в
ярко освещенный зал.
Биф вошел за кассу, лицо его застыло и стало жестким, когда он принялся