"Салли Маккензи. Грешный маркиз ("Обнаженные дворяне" #2) " - читать интересную книгу автора

пряди с лица - не совсем успешно. Покраснела еще сильнее, но как же это ей
шло! - К тому же не могу возражать, когда говорят, что у меня красивые
глаза. Вы находите их красивыми, мисс Петерсон?
- Милорд! - Ее щеки стали совсем уж малиновыми.
Он улыбнулся и предложил ей руку:
- Не пойти ли нам в кабинет? Буду рад, если вы расскажете мне о
племянницах. Как вы, наверное, догадались, я мало что о них знаю.
Она немного подумала, а затем коснулась пальцами его рукава. Пальцы
слегка дрожали, и он накрыл их ладонью. Такие маленькие нежные пальцы. Когда
она была ребенком, то вовсе не казалась ему нежной. Наверное, потому, что
изо всех сил старалась не отставать от него и других мальчиков. Теперь она
не ребенок. Его взгляд скользнул ниже, чтобы рассмотреть грудь. Напрасно -
платье застегивалось у самого горла. И тем не менее груди у нее были вовсе
не малы. Восхитительны, мог бы он сказать. Округлые холмики, прикрытые
безобразным платьем. Его пальцы вдруг заныли от желания немедленно
расстегнуть пуговицы, чтобы явить миру красоту, которую мисс Петерсон так
старательно прятала.
Внезапно им овладело желание, и та часть его тела, что и так не была
особенно маленькой, сделалась заметно больше. Он отвел взгляд и подавил
улыбку.
Будущее уже не казалось ему столь мрачным.

Эмма и Чарлз шли вниз по лестнице к кабинету. Чувства девушки были в
смятении. Она так испугалась и разозлилась, когда он ворвался к ним на
галерею, но, когда поняла, кто стоит перед ней... Теперь она окончательно
запуталась в своих чувствах.
Ей бы следовало и дальше сердиться. Она злилась на него все эти четыре
месяца, когда он ни разу не нашел времени, чтобы навестить племянниц. Полдня
езды от города! Не то чтобы девочки по нему скучали. Они привыкли, что о них
никто не печется. Бедняжки. Но сейчас, сходя с ним вниз по длинной лестнице,
Эмма не могла не признаться самой себе, что ее это сильно задело.
Разумеется, он тотчас же явился - и двух часов не прошло, - когда
маркиза и маркизу опускали в семейный склеп. А потом помчался обратно в
Лондон, не успели прозвучать последние заупокойные молитвы. И после этого ни
одного визита. Отчего же? Почему он так переменился? Или это война сделала
его таким? Мальчик, которого она знала, ни за что не бросил бы племянниц.
Ей вспомнилось, как она впервые его увидела. Вспомнилось? Боже, она
хранила это воспоминание, словно драгоценность, находила в нем отраду, если
ей было одиноко, грустно или страшно.
Ей было тогда шесть лет от роду. Отец только-только занял должность
викария в Найтсдейле, и она ужасно скучала по старому дому, друзьям, всему,
что было знакомо и дорого. Одиночество поселилось в ней, словно сердечная
боль. Возле речки, что бежала в соседнем с домом викария лесу, девочка нашла
бревно, на котором частенько сидела, заливаясь слезами, пока не оставалось
ни сил, ни слез, чтобы плакать дальше. Но сердечная тоска от слез лишь
крепла.
А потом в ее мирок со свистом ворвался Чарлз. Она услышала его раньше,
чем увидела. Она бы спряталась, да не осталось сил, чтобы бежать. Он встал,
уперев руки в бока.
Чарлз был старше всего на четыре года. Худой мальчик с вьющимися