"Хэн Соло и все ловушки рая" - читать интересную книгу автора (Криспин Энн)

13. УРА! ЛЕТИМ НА КОРУСКАНТ

   Полет до столицы прошел без неожиданностей. Верный слову Хэн терпеливо излагал подруге историю своей жизни, ничего не утаивая и без прикрас. Ему не хотелось оглашать многие подробности, как и признавать давние грехи, но он был честен. Сначала Хэн опасался, что его прошлые художества отпугнут Брию, но та развеяла страхи, заявив, что теперь, когда она знает правду, любит Соло еще больше, чем прежде.

   Пятидневный вояж показался им долгим. К тому времени как пассажиров выгрузили на орбитальной пересадочной станции, одной из немногих, которые обслуживали город-планету, Хэн порядком заскучал.

   На станции путешественникам сообщили, что здесь они пересядут в челноки, а уж те отвезут их в космопорт. Хэн удивился, узнав, что на планете практически не найдется свободного клочка земли, на который уже не втиснули небоскреб.

   — Незастроенное пространство есть только на площади Монументов,— объяснил им стюард,— Там можно прикоснуться к вершине единственной оставшейся свободной горы. Все остальные тоже заняты зданиями.

   Хэн пришел к неутешительному выводу, что в столицу свезли дома, небоскребы, башни, площадки, мостики, надстройки, переходы, балконы и террасы со всего света. Одни здания стояли на крышах других, прохожие терялись в колоссальном лабиринте. Город-планета булькал и бурлил, как котел с овощным рагу.

   Когда стюард с надеждой спросил, не закончились ли вопросы, Хэн немедленно поднял руку.

   — Вы говорили, что самые высокие крыши расположены больше километра над уровнем улицы. А что внизу?

   Стюард лайнера лишь покачал головой.

   — Поверьте мне на слово, молодой человек, не стоит этого знать. Там никогда не светит солнце. Свежего воздуха там тоже нет, там сложился влажный и весьма нездоровый микроклимат. По стенам течет вонючая жижа. Переулки кишат гранитными слизняками, червями, теневыми кляпцами... но хуже всех — деградировавшие разумные существа, недостойные даже называться людьми. Эти троглодиты едят мертвечину. Отвратительно!

   — Во как! — шепнул Хэн на ухо Брии.— Подходящая для меня компания!

   — Прекрати! — зашипела в ответ девушка, давясь смехом.— У тебя такой грязный язык...

   — Что верно, то верно! — самодовольно ухмыльнулся Соло, откидываясь на спинку кресла.— Я невозможен. Понятия не имею, как ты со мной ладишь.

   — Можно подумать, я знаю! — хмыкнула Бриа.

   В ожидании транспорта на «поверхность», они пробились к обзорному иллюминатору.

   — Она похожа на драгоценный камень,— восторженно прошептала Бриа.— Все эти освещенные здания...

   — На камень-коруска,— уточнил Хэн.— Может быть, поэтому ее так и назвали?

   Они стояли в очереди за разрешением погрузиться на челнок, когда один из служащих заинтересовался бластером Хэна.

   — Попрошу меня извинить, господин, вам придется сдать оружие. Оно запрещено к ношению на Корусканте.

   Хэн долго топтался в нерешительности, затем сдался и отстегнул от бедра кобуру, на кореллианский манер крепленную очень низко, так чтобы дотянуться до бластера опущенной рукой. Обмотав кобуру ремнем, Соло протянул оружие чиновнику и получил в обмен жетон с номером.

   — При отлете вручите жетон служащему при посадке на транспорт,— посоветовал чиновник.— И получите оружие назад.

   Молодые люди вернулись в очередь. Хэн недовольно морщился; правая нога без привычного отягощения ощущалась как-то неправильно.

   — Я как будто голый,— жаловался кореллианин.— Знаешь, как в ночном кошмаре, когда являешься на важный прием и выясняешь, что забыл дома штаны.

   Бриа захихикала. Какая-никакая, а родилась она на той же Кореллии, и, значит, природа наделила ее богатым воображением. Похоже, зрелище ее развеселило.

   — Не знала, что мужчинам снятся подобные сны.

   — Бывает,— мрачно вздохнул Хэн.— Но у меня не часто.

   — Ну, если ни у кого нет оружия, так все на равных,— рассудительно заметила девушка.

   Очередь как раз сдвинулась с места, но Хэн все равно успел окинуть подругу уничижительным взглядом

   — Солнышко, какая же ты наивная! На этой планете еще преступность, и можешь прозакладывать свои прекрасные глазки, что здешний народ вооружен до зубов.

   На этот раз уже Бриа расточала саркастические взгляды. Хэн тем временем застегивал ремень безопасности.

   — Тебе-то откуда знать?

   — Охрана же вооружена, сама смотри. Я видел офицера безопасности на Алдераане, а вот оружия при нем не было. И можешь поставить на то, что те, за кем они там гоняются, тоже вооружены. А тут ребята не только с бластерами, но еще и в доспехах. Значит, на то есть причина.

   Бриа пожала плечами.

   — В твоих рассуждениях есть смысл, если подумать.

   — Странно будет завтра выйти на улицу без оружия,— Хэн с грустью разглядывал штанину.

   — Перестань! — Бриа дернула его за руку.— Ни на одной цивилизованной планете тебе не позволят войти в банк вооруженным! На нецивилизованной тоже.

   Хэн искренне удивился.

   — Почему? Я же не собираюсь их грабить! Какой смысл? Все равно у них там ни денег, ни кредитных дисков, сплошь электронные записи.

   Он поскреб подбородок.

   — Хорошая система,— задумчиво добавил он.— Не надо тратиться на охрану.

   — Вопрос спорный,— отмахнулась девушка, разглядывая увеличивающуюся за иллюминатором планету-город.

   Челнок вот-вот должен был войти в атмосферу.

   — Ага... Солнышко, тебе не кажется, что самое время обсудить планы на непредвиденные обстоятельства?

   — Зачем? Ждешь неприятностей?

   — Не так громко,— шикнул Хэн.— Да ничего я не жду. Дело плевое. «Йенос Иданиан» чист, я им пользовался только для того, чтобы счета открывать. Его и лазером не прошибешь. Но, конфетка... Видишь ли, я с детства вызубрил одно правило. Всегда будь готов к неприятностям.

   — Ладно,— сдалась Бриа.— Давай готовиться. Что ты хочешь запланировать?

   — Мы в большом городе, на большой планете,— заметил кореллйанин, как раз когда эль-челнок, вздрогнув, поцеловал верхнюю границу атмосферы.— Если что-то случится, вдруг мы потеряем друг друга... Нам нужно договориться о месте встречи.

   — Теперь ты говоришь дело. Где?

   — Я знаю только один адрес,— признался Хэн.— Да и то, потому что зазубрил его давным-давно. Бар под названием «Жаркий паук», там я встречаюсь со Спецом Ниси.

   Говорил пилот негромко, очень... но не совсем. Шепот привлекает внимание, это он тоже выяснил очень давно. А до негромкой беседы никому нет дела.

   — Это парень, который обеспечивает нуждающийся народ документами, к которым даже имперцы не могут придраться? — блеснула познанием Бриа.

   — Ну да. У него свои ребята в конторах, на самом деле занимающихся выдачей ИД Высший сорт, поверь мне. А сам Спец НИСИ ошивается в «Жарком пауке». Ясно?

   — Спец Ниси. «Жаркий паук»,— повторила девушка.— А где это?

   — Уровень сто тридцать два, мегаблок семнадцать, пятый блок, подквартира двенадцать,— отбарабанил Хэн.— Запомни хорошенько. Это не планета, а бахнутый лабиринт.

   Шевеля губами, Бриа повторяла и повторяла адрес, пока с уверенностью не возвестила:

   — Запомнила.

   — Умница моя.

   На «поверхности» — посадочной платформе над крышей одного из небоскребов — Хэн оставил их скудный багаж под охраной Брии, а сам совершил вылазку в автоматизированный туристический центр, чтобы разузнать, где

   найти недорогую комнату. Им требовалось где-то жить, пока он готовится к экзаменам. Вернулся он вместе с небольшой — с ладонь — дешевой портативной декой.

   — И сколько она стоит? — сурово поинтересовалась Бриа; деньги, оставшиеся после продажи илезианской яхты таяли как лед на солнце.

   — Двадцатку,— беспечно отмахнулся Соло.— Я решил, что в этом кошмаре, называемом столицей, чересчур легко заблудиться. А тут смотри, какая красота! Вводишь адрес и...

   Прищурившись, он принялся нажимать кнопки.

   — ...восемьдесят шестой уровень, мегаквартал четыре, второй квартал, подквартал тридцать...

   — Это еще что за зверь?

   — Наше сегодняшнее пристанище,— пояснил Хэн, не поднимая головы.— И... есть! Любуйся и пользуйся.

   На крохотный экран выползли указания.

   — Спуститься на турболифте на шестнадцатый уровень,— прочитал Хэн и огляделся.— Где лифт? Ага, вот он.

   Парочка направилась к нужной табличке. Кабина пришла в движение, Бриа охнула. Они падали... падали!..

   — Почти как в космосе,— храбро успокоил подругу Соло, который сам чувствовал себя нехорошо.— Свободное падение называется.

   — Мой желудок его не одобряет! — выдавила Бриа.— Ни свободного, никакого!

   К счастью, когда они выбрались на свободу, девушка была всего лишь бледно-зеленого оттенка.

   — Теперь отыщем четвертый мегаквартал,— бубнил Хэн, который вновь уткнулся в свою новую игрушку.— А потом опять вниз...

   Бриа затравленно озиралась по сторонам и думала о разыгрывающейся  клаустрофобии.  Повсюду нависали здания, такие высокие, что приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть верхние этажи. Но их плоские крыши попирали другие дома, построенные поверх старых. Платформу, где их высадил эль-челнок, заливал яркий, пусть холодный дневной свет, здесь же царил теплый влажный полумрак. В каньонах из дюракрита и транспаристила воздух застыл неподвижно. Бриа слышала далекое ворчание грома, но вниз не долетело ни единой капли; девушка не знала даже, где проходит гроза — выше или ниже их уровня.

   На равных промежутках в поверхности под ногами были пробиты не огороженные ничем дыры. В сотне метров по границе мостовой шла прерывистая отметка. Похоже, центральная улица находилась гораздо ниже. Бриа заглянула в воздушную шахту и тут же отшатнулась, осела на пермакрит, сжимая кулаки. Никто не спешил ей на помощь, Хэн смотрел в другую сторону, и Бриа на четвереньках подползла к краю. Если не стоять, может, головокружение будет послабже?

   Шахта уходила вниз... далеко вниз... вниз... Бриа вообразила, как падает в бездонную пропасть, беспомощно кувыркаясь и переворачиваясь. Ей стало страшно и весело. Если перегнуться еще дальше, совсем чуть-чуть, и она упадет. Без всяких усилий. Даже прыгать не надо, Просто... наклониться... и больше никогда не думать о Возрадовании. Освободиться от боли, от желания. Стать свободной.

   Бездна притягивала и отталкивала одновременно, Бриа нагнулась...

   — Ты что это творишь, а?

   За плечо ухватила рука, дернула назад, подальше от провала в никуда. Бриа зачарованно подняла голову и встретилась взглядом с удивленным и рассерженным кореллианином.

   — Бриа, солнышко! Ты что, сдурела?

   Девушка прижала ладонь ко лбу, потерла, прогоняя дурноту.

   — Я... я не знаю, Хэн. Я чувствую себя... так необычно. Перед глазами плясали черные точки.

   Хэн заставил Брию нагнуть голову, почти зажать между колен, затем опустился рядом на колени. Он гладил девушку по волосам, обнимал шептал разные глупости, пока Бриа не перестала дрожать. А это произошло не скоро.

   — Ну-ну, конфетка, что ты? Все хорошо.

   Наконец тошнота и головокружение отступили.

   — Я не знаю, что со мной было, Хэн,— повторила девушка.— Такое странное ощущение... я чуть не упала!

   — Ничего себе чуть! — возмутился Соло.— Это называется боязнь высоты, солнышко. Я уже видел такое раньше, в пространстве. Народ смотрел «вниз» и срывался с нарезки. Все хорошо, конфетка, давай-ка встанем. Я узнал, куда нам идти. Вон туда, к горизонтальному путепроводу.

   Но даже в вагоне Бриа не рискнула оторваться от Хэна; дрожь отпускала, но как-то неохотно и медленно.

   — А тебя высота не беспокоит? Эта планета... она подавляет меня. Изумляет, но и подавляет тоже.

   — Я вырос в космосе, забыла? — напомнил девушке Соло.— Там есть где разгуляться, а страдающие от боязни высоты или клаустрофобии не задерживаются. Я давным-давно приспособился. Но ты выросла на Кореллии, там всегда небо над головой. Вот и чудишь.

   — Я могу не смотреть под ноги,— предложила Бриа.

   — Умница.

   Еще несколько поездок на турболифте, и путешествие окончилось в небольшой гостинице, где, расставшись с кредитками из стремительно уменьшающегося запаса, парочка заполучила комнату.

   — Когда ты собираешься забрать деньги из банка? — поинтересовалась Бриа, с усталым вздохом растягиваясь на кровати.

   — Завтра утром. Солнышко, ты плохо выглядишь. Хочешь, я принесу еды, и мы пораньше уляжемся спать?

   — А ты разве не хочешь осмотреть достопримечательности? — полюбопытствовала Бриа, а про себя подумала, что предложение Хэна — лучшее, что ей довелось услышать сегодня.

   — Еще будет время. Сейчас я хочу поесть и выспаться. Ну, может, еще посмотреть, что там вещают местные новости.

   — Как скажешь,— Бриа с трудом подавила зевок.— Мне нравится твой план.  * * *

   На следующее утро Бриа жевала пончик и пила стим-ча, а Хэн собирался в банк.

   — Вернусь через час или около того,— пообещал он.— Как только получу деньги, мы пойдем и отыщем бар, о котором я тебе рассказывал. Как он называется?

   — «Жаркий паук»,— послушно отчеканила Бриа.

   — А где это?

   Девушка процитировала адрес по памяти.

   — Молодец,— одобрил Хэн.— Если я потеряюсь, найдешь меня там.

   Она хихикнула.

   — Где сложнее прокладывать курс, здесь или в космосе?

   — Здесь,— кореллианин поцеловал Брию в лоб.— Скоро вернусь.

   — Значит, скоро увидимся.

   И с очаровательной улыбкой Хэн испарился. Бриа допила стим-ча и улеглась обратно в постель. Может, еще поспать? Девушка свернулась клубочком.  * * *

   Центральный банк на Корусканте занимал три уровня чудовищного небоскреба из верхней части. Хэн опасливо заглянул внутрь. Огромный вестибюль, весь — дымчатый глассин, черный дюракрит, мрамор и отполированный транспаристил.

   Сделав глубокий вдох и отчаянно скучая по бластеру, кореллианин вошел в банк и промаршировал к высокой, надраенной до зеркального блеска стойке. В старом летном комбинезоне и не менее дряхлой кожанке со споротыми эмблемами Хэн и выглядел, и чувствовал себя не в своей тарелке среди опрятных горожан.

   Но чем неуклюже он себя чувствовал, тем больше наглел.

   Несколько минут его как следует промариновали, но в конце концов подошла и его очередь. Клерк оказалась молода и красива, но вид имела профессионально-                      безразличный... до тех пор, пока Хэн не выдал ей свою коронную кривоватую ухмылку. Девушка растаяла.

   — Доброе утро,— сказал кореллианин.— Я тут открыл счет, когда собирался сюда лететь. Очень хотелось бы снять с него деньги.

   — Вы хотите закрыть счет?

   — Ну да.

   — Могу я взглянуть на вашу ИД-карту? — поинтересовалась девушка— Мы переведем деньги на нее, и тогда вы сможете получить их в любом банкомате на Корусканте или любой планете внутренних секторов. Вам подходят наши условия, мастер?

   Хэн толкнул по гладкой поверхности стойки небольшой кусочек пластика.

   — ....мастер Иданиан?

   — Сойдет,— небрежно бросил кореллианин, в зародыше давя страстное желание потребовать наличку.

   Выкинь он подобный фокус, мгновенно возбудил бы подозрения.

   Девушка-клерк сунула карточку в щель сканера и едва заметно шевельнула бровью. Должно быть, посмотрела на размер счета. Что, съела? Не ожидала, что у обычного парня может быть столько денег?

   — Я не могу выдать такую сумму без одобрения начальника. Если вы согласитесь еще немного подождать, я получу разрешение и переведу деньги на вашу карту.

   Ну что оставалось делать, кроме как сказать:

   — Ну ладно.

   Пришлось подавить еще одно желание: переминаясь с ноги на ногу, осмотреться по сторонам, чтобы выяснить расположение охранников и камер наблюдения.

   Не пыли. Знал же, что с такими деньгами не шутят. По крайней мере, теперь ты наверняка знаешь, что Оканор перевел всю сумму, ничего не зажал.

   Служащая тем временем переговорила с рослым грузным человеком в шикарном деловом костюме. Мужчина кивнул, взял ИД-карту и вместе с ней подошел к Хэну.

   — Иенос Иданиан? — вежливо осведомился он.

   У него было розовое полнощекое личико, водянистые голубые глаза и обширная лысина в редеющем венчике белых волос.

   — Меня зовут Парк Евгиен Планке, я менеджер банка. Я дам разрешение на операцию, мастер Иданиан, но прежде я хотел бы провести дополнительную идентификацию. Чистая формальность, не более,— толстяк вежливо улыбнулся.— Боюсь, финансовые учреждения связаны строгими правилами. Не пройдете ли в мой кабинет?

   Он указывал на отгороженный дымчатыми глассино-выми стенами закуток. По спине Хэна поползли ледяные мурашки, но внутри полупрозрачного куба никого не было, да и вокруг охранников не наблюдалось.

   — Без проблем,— согласился кореллианин.— Но я вроде как спешу, надеюсь, проверка не затянется?

   — Всего лишь секундочку,— заверил его Планке, жестом предлагая Соло идти вперед.

   Хэн уверенно прошел в кабинет, хотя с большим удовольствием со всех ног ломанул бы в противоположном направлении. Гигантский стол с верхом из черного мрамора подавил его воображение; на одном углу стояла ультрамодерновая композиция из черных же цветов, в центре — письменный прибор. Еще из мебели наличествовали два кресла для посетителей и седалище (иного слова Хэн для него не придумал), обшитое опять-таки клонированной кожей.

   — Прошу садиться, мастер Иданиан.

   Хэн так и поступил.

   — А теперь, если вы предоставите мне еще какой-нибудь документ, я его просканирую, и все разрешится к всеобщему удовлетворению.

   Соло без колебаний достал вторую идентификационную карту, но ход управляющего оценил по достоинству.

   Даю две кредитки, я влип, что-то у меня дурное предчувствие...

   Планке взял ИД-карту, сунул в сканер.

   — О нет,— вздохнул управляющий без удивления и сожаления.— Боюсь, у нас возникла проблема. Мне приказано заморозить ваш счет. Я не могу выдать вам деньги.

   Хэн подскочил как ужаленный.

   — Это еще почему?! Я же... да что, во имя Галактики, происходит?

   Планке равнодушно покачал головой.

   — Молодой человек, мне известно лишь, что в наш банк обратился инспектор КорБеза Хэл Хорн. Существует подозрение, что ваш счет накоплен незаконно, по этому он заморожен до окончания расследования кореллианскими и имперскими службами безопасности.

   Хэн не стал сотрясать воздух жалобами, он просто направился к выходу. Грудь сдавило, как будто он попал в перегрузку. Нет, не может быть, чтобы так...

   До массивной двери оставался метр из дымчатого глассина, когда раздался отчетливый громкий щелчок.

   — Прошу прощения, мастер Иданиан. Мне искренне жаль, но мне посоветовали задержать вас до прибытия служб безопасности,— радостно сообщил Планке, словно ему выпал редкий шанс покрыть себя славой.— Сядьте.

   Хэн повернулся и смерил толстяка взглядом. Управляющий вкрадчиво улыбался, круглые розовые щеки делали его похожим на веселого духа из детской сказки.

   — А еще я вызываю охранника. Он подойдет в любую минуту. Прошу вас... ждать ареста в кресле намного комфортнее.

   Вот тут кореллианин разозлился, а уж злость разбудила в нем силы, о которых он и не подозревал.

   — Только через мой труп! — рявкнул Хэн, одним прыжком перемахивая через стол и прихватывая по дороге стило.

   Врезавшись в остолбеневшего от акробатических талантов посетителя управляющего, Соло уселся на него верхом и приставил острие стила за мочку пухленького розового уха Планке.

   — Шевельнешься,— процедил молодой человек,— и эта штука пройдет между черепом и челюстью прямиком тебе в мозг. Если таковой у тебя имеется. Ну так как, есть он у тебя или нет?

   — Е-есть...

   — Так воспользуйся им! Я уже злой, не усугубляй, понял?

   Хэн почувствовал под ладонью, как дернулся кадык толстяка. Управляющий сглотнул, голос его был сиплый и пронзительный от страха.

   — Да...

   — Вот и умница,— одобрительно сказал кореллианин.— А теперь я намерен тебя отпустить, а ты собираешься сидеть тихо и смирно в этом забавном креслице. А еще ты собираешься впустить охранника, когда он сюда заявится, как будто все в порядке... понял?

   — Да...

   — Опять-таки умница.

   Планке выполнил все, что от него потребовали, и двигался при этом на редкость осторожно. Хэн опустился на корточки позади кресла; теперь острое стило щекотало управляющему бок.

   — Поверь мне, Планке,— доверительно сказал кореллианин,— один хороший удар по почке, и больно станет так, что ты сам себе не позавидуешь. Можно даже умереть. Хочешь попробовать?

   — Н-нет...

   — Вот и я не хочу. Так, охрана на подходе. Впускай его.

   Замок щелкнул, вошел охранник. В ту же секунду Хэн распрямился, приставив острие стала к горлу управляющего.

   — Просвети-ка его!

   — Не двигайтесь, пожалуйста,— отчаянно забормотал Планке.— Иначе он меня убьет!

   — Вот именно,— кореллианин хищно оскалился.— И мне это очень понравится. А теперь делай, что скажу, если хочешь пересчитать следующую получку. Клади бластер на стол. Медленно... понял?

   — Слушаюсь,— отозвался охранник.

   Лет ему было предостаточно, а при мысли о действиях по охране порядка более решительных, чем внушительно стоять у колонны с бластером на поясе, он был готов обмочить форменные брюки.

   Медленно, стараясь не делать лишних телодвижений, бравый страж достал оружие из кобуры и положил на мраморную столешницу. Свободной рукой Хэн дотянулся до бластера.

   — А теперь — под стол. И не вылезай, пока не скажу.

   — Слушаюсь.

   Не выпуская толстяка из объятий, Хэн приставил к его виску дуло бластера.

   — А теперь мы пойдем погуляем,— сухо сказал он.— Мы, неторопливо и приятно беседуя, выйдем отсюда. Направимся к турболифту. А там, если ты, Планке, будешь хорошим банковским управляющим, я тебя отпущу. Понял меня?

   — Да...

   — Вот и славно.

   Они успели отшагать половину зала, когда наконец-то кто-то заметил, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Один из посетителей порадовал слух диким воплем, второй протестующе заверещал, но первое место заслуженно досталось толстой даме за феноменальный по красоте визг.

   Хэн прицелился в потолок и спустил курок. Вниз посыпался горящий мусор.

   — Всем лечь! — заорал пилот.

   Мог и поберечь горло, все мирные граждане и без того разлеглись на дорогом ковре.

   — Ну, что скажешь, Планке? Неторопливо и мило, как договаривались, да?

   У турболифта Хэн приотпустил бедолагу-управляющего, готовый отпихнуть старика в сторону и нырнуть в кабину. Что он будет делать потом, кореллианин думать отказывался. Всему свое время твердил он сам себе. Всему свое время...

   Бдительность он не терял, а потому заметил отделение штурмовиков раньше, чем солдаты увидели его. Хэн крепче прижал к себе Планке, словно не был намерен расставаться с управляющим лет так пятьдесят по стандартному времяисчислению, а чтобы тот не вздумал его покинуть, опять приставил к голове толстяка бластер.

   — Не стреляйте! — залепетал Планке, как только штурмовики вскинули карабины.— Это я вас вызвал! Я — управляющий этого банка!

   Хэн пятился к турболифту, волоча за собой ополоумевшего толстяка. Быстрый взгляд на табло показал: кабинка уже в пути на этот уровень.

   — Он уходит! — раздался возмущенный крик в стане штурмовиков.

   Соло потел и был готов выскочить из собственной кожи. Но он просто стоял и ждал, прячась за управляющим и благодаря всех известных ему богов с нескольких планет за то, что Планке наел себе крутые бока.

   За спиной он услышал звук открывающихся дверей.

   — Не дайте ему уйти! Огонь! — заорал командир отделения.

   Шипение выстрелов и визг Планке слились в один звук.

   Хэн прыгнул назад, по-прежнему волоча за собой управляющего; от запаха горелого мяса кореллианина чуть не стошнило. Но он все-таки успел выстрелить, пока закрывалась дверца кабины, а затем ударил кулаком по самой нижней кнопке на панели управления.

   Высокоскоростной турболифт валуном ухнул вниз.

   Хватая ртом воздух, Хэн ухитрился с трудом встать на ноги. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Планке мертв. Плохо. А ведь он правда отпустил бы пухлого управляющего, если бы солдаты не устроили заварушку...

   В ушах больно щекотало. Соло поспешно нашарил в кармане деку-карту и установил свои координаты. Если эта дешевая игрушка не сломалась, лифт унесет его вниз на сто пятьдесят этажей, а там нужно будет пересесть на другой.

   Он выскочил из кабинки, как только открылись двери. Тело Планке он заранее уложил в самом темном углу, чтобы не было видно снаружи, а бластер спрятал во внутренний карман кожанки, хотя по-прежнему сжимал рукоять, готовый вынуть оружие в любую секунду.

   Его взгляду предстала мирная, почти идеалистическая сцена. По мосткам и переходам между зданиями прогуливались горожане, где-то неподалеку играла музыка.

   Шагая прочь, Хэн поглядывал на карту. Здесь направо...

   А вот и турболифт. Проходим мимо, слишком уж очевидно. Лучше на горизонтальной кабине уехать в следующий мегаблок. А вот там уже спуститься ниже, на этот раз на две сотни уровней.

   Здесь улицы были грязнее. Хэн искал следующий лифт, тщательно следя за тем, чтобы поворачивать самым случайным образом. Опять вниз. Пять сотен этажей. Горы мусора стали выше. Сзади пристроилась компания сопляков, вообразивших себя мужчинами.

   — Не надо,— предупредил их кореллианин.

   — Не надо? — передразнил его рослый темнокожий пацан с гривой сальных черных волос.— О-о, папочка испугался? Папочка уделает все подштанники с перепугу, когда мы закончим.

   В полумраке закоулка как-то очень уж знакомо блеснули шесть виброклинков. Хэн горько вздохнул и вытащил из-за пазухи бластер. Банда испарилась в таком темпе, будто их расхватали и унесли нетопырки. Соло подождал, не убирая оружия, но никто из детишек не рискнул вернуться. Кое-кто из случайных прохожих украдкой покосился на него и заспешил по своим делам, храня на физиономии выражение: «Кто? Я?! Я ничего не видел!»

   Сунув бластер под куртку, Хэн потрусил по полутемной улочке к очередному турболифту.

   Еще сотня этажей. И еще одна. Портативная карта здесь — бесполезный хлам. Вот забрался... Хэн зашел в кабину горизонтального путепровода, воняющую телами людей, гуманоидов и прочих.

   Восемьсот... восемьсот пятьдесят.

   Теперь улицы освещались лишь случайными бликами из воздушных шахт и еще не разбитыми грязными лампами на заплесневелых стена. Под ногами хлюпали лужи, от которых исходил ядовитый тяжелый пар. Подножия зданий густо заросли лишайником и мхом, капал маслянистый дождь.

   Горожан видно не было, если не считать за таковых мелькающие тени, слишком неуловимые для опознания. Некоторых Хэн принял за не-людей и не удивился, встретив их на такой глубине. Император то ли не умел, то ли не хотел скрывать нелюбовь и недоверие ко всем, кто не принадлежал к роду человеческому.

   Тысяча уровней. Тысяча сто...

   Хэн отправился на поиски еще одного — и желательно работающего — лифта и ничего не нашел. Зато нашел лестницу, уходящую вниз... и вниз...

   Теперь он спустился почти на тысячу двести этажей, наверное, километра на четыре ниже уровня, где располагался банк.

   Хэн запыхался, хотя и шел вниз. Воздух здесь был тяжелый, спертый и влажный, как в заброшенной шахте.

   О погоне не видно, не слышно. Оторвался. Кореллианин бесцельно побрел по улице. Краем глаза он заметил нечто, которое само горбилось, как животное, вынужденное, но не привыкшее ходить на задних лапах. Рваные лохмотья почти не скрывали белесую кожу, испещренную шрамами и гонящимися язвами. Тварь ощерила пасть, среди грязных спутанных волос блеснули пеньки сгнивших зубов.

   Хэн так и не сумел решить, человек ли это и было ли оно когда-то таковым.

   Существо попятилось, зашипев, точно разозленный врелт, и убежало. Порой оно опускалось на четвереньки.

   Кореллианин вытащил бластер и демонстративно заткнул за пояс, чтобы все видели. Руки дрожали, и Хэн обязательно прострелил бы себе что-нибудь, не имейся у бластера предохранитель. Пилот решил положиться на только что родившуюся (пусть явно недоношенную) надежду, что вид оружия отпугнет друзей и родственников только что виденной твари.

   Соло встретил их чуть позже, они что-то рвали на части, сидя на корточках в грязном проулке, и отправляли куски в испачканные красным рты. Хэн выстрелил несколько раз поверх их голов. Твари бросились наутек.

   Кореллианин не рискнул подойти и взглянуть на их добычу; его и так чуть было не стошнило, когда он увидел человеческие ребра, которые торчали из растерзанной груди трупа, кюбимцы Ксендора, да что же это за место такое?!

   Ноги словно налились свинцом. Часов при Хэне не было (собственно, их у него вообще никогда не было), поэтому, останавливаясь под шахтой воздуховода, пилот запрокинул голову и разглядел далеко-далеко квадратик

   бледного неба

   Сумерки. Когда доберусь до места, совсем стемнеет... Впервые за много часов он вспомнил о Брие и обрадовался, что не потащил ее вместе с собой в банк. Она наверняка волнуется, совсем извелась. Хэн обнаружил лестницу и с тяжелым вздохом начал взбираться по ступенькам.

   К тому времени как он очутился на уровне, где обнаружились такие роскошества, как городские парки и, самое главное, парковые скамейки, на которые можно было сесть и отдохнуть, ноги кореллианина сводило судорогой, а сам он дрожал от изнеможения. Хэн рухнул на первую попавшуюся лавку и впервые задал себе вопрос, что же ему теперь делать.

   Он так устал и пал духом, что мысли, вместо того чтобы течь своей чередой, крутились словно булдо в канистре, пущенной вниз по склону горы. Думай, приказал себе Хэн. В таком виде к Брии ты не вернешься.

   Но, несмотря на все усилия, решение объявляться не спешило. Пилот встал и нога за ногу побрел к ближайшему турболифту, чувствуя себя одной из тех одичавших тварей, которых только что встретил... только человекообразной.

   Проверив локационную деку, он выяснил, что та, к счастью, вновь заработала. Так, а какой адрес он оставлял Брии?

   Сто тридцать второй уровень, семнадцатый мегаблок, пятый квартал, двенадцатый подквартал... Кореллианин твердил адрес про себя. Хэн поднялся на нужный этаж, пригодный для жилья; желудок кореллианина громко забурчал, как только до пилота донеслись соблазнительные запахи из кафе и ресторанов.

   Вывеска в виде огромного сочащегося ядом деваронского паука освещала ночь в неряшливом районе на границе с Инородным анклавом. Зверь был зеленым, паутина, с которой он свисал, алой, сочетание кошмарным. «Жаркий паук», ну наконец-то... Здесь было шумно и небезопасно, многие прохожие душу продали (или забрали чужую) за выпивку и наркотики. В темноте переулка тускло блеснула зажигалка, пыхнули голубоватые искры — кто-то активировал дозу глиттерстима.

   Хэн постоял в тени коридоров входа в бар; он понятия не имел, ждет ли его Бриа внутри или снаружи, но надеялся, что у нее хватит ума не соваться в одиночку. А вдруг она решила самостоятельно договориться с Ниси-Спецом? Хэн вздохнул, обтер ладонью потное лицо; голова кружилась от усталости, жажды и голода.

   Пока он там топтался, кто-то схватил его за руку. Хэн крутанулся на месте, рука нырнула за пазуху, где был спрятан бластер...

   — Солнышко!..— выдохнул кореллианин, сгреб девушку в объятия и прижал к себе так крепко, что спустя несколько минут Бриа начала вырываться.

   Она пахла так хорошо...

   — Хэн! Я дышать не могу!

   Он слегка ослабил хватку, стоял, покачиваясь, на одном месте. Бриа смела с его лба челку, озабоченно заглянула в глаза.

   — Хэн, что стряслось?

   В горле стоял комок, пилот даже испугался, что опозорится и расплачется как малолетка. Потому он сделал еще один вдох, качнул головой и сказал:

   — Не здесь. Давай где-нибудь спокойно перекусим, а то у меня топливо на исходе.

   Через полчаса они заперлись в отдельном номере сомнительной репутации ночлежки. Хэну доводилось бывать в местах и похуже, а вот Бриа изо всех сил делала вид, будто ее не шокируют грязь, вонь и насекомые. У кореллианина разрывалось сердце, он утешал себя тем, что заведение было дешевое и вроде бы безопасное.

   Первым делом Соло выпил несколько стаканов воды. В голове еще все плыло, но запах еды, которую они принесли с собой, оживил пилота. Хэн уселся на расшатанную кровать с простынями трехмесячной давности, Бриа пристроилась рядом, они ели по очереди, передавая друг другу пластиковый контейнер.

   Еда придала сил измотанному кореллианину. Хэн проглотил последний кусок и теперь сидел, пустыми глазами уставившись в угол и не зная, с чего начать.

   — Расскажи мне все-все,— сказала девушка— Я по твоему лицу вижу, что дело плохо. Ты не получил денег, так?

   Хэн покачал головой, а потом медленно, запинаясь, рассказал все дневные приключения. Глаза Брии наполнились слезами. В конце концов Хэн замолчал... а может, просто иссяк.

   — И я вернулся,— скомканно завершил он повествование; в горле опять запершило.— Вот и все... Идти больше некуда. Ничего не могу придумать, разве что... Может, потратим оставшиеся деньги и улетим отсюда? Можно найти работу. Я всегда могу получить место пилота, я знаю, что могу.

   Он закрыл лицо руками.

   — Солнышко... это я во всем виноват. Надо было сообразить, что хатты провернут обширный поиск и наткнутся на отпечаток моей сетчатки. И выяснят все мои имена. Я-то считал себя шибко умным, а на самом деле, Бриа, я — тупой как полено...

   Обняв девушку, Хэн положил голову ей на плечо.

   — Сможешь меня простить?

   Бриа поцеловала его.

   — Мне не за что тебя прощать,— шепнула она.— Ты ни в чем не виноват. Вспомни, если бы не ты, меня бы сейчас передавали от одного клиента другому в каком-нибудь борделе. Никогда об этом не забывай, Хэн. Ты — мой герой. Ты — мой спаситель, я люблю тебя.

   — Я тоже тебя люблю,— он заглянул ей в глаза.— Раньше не получалось сказать... но вот так уж вышло. Я тебя люблю.

   По щеке девушки скатилась прозрачная слезинка. Хэн стер каплю кончиком пальца.

   — Не плачь, а то я тоже разревусь. Очень хочется, но я вот что придумал. Давай уберемся с этого вонючего камешка, мы сумеем, я знаю. Жизнь наладится...

   Он замялся, а потом выпалил единым духом:

   — Можем даже пожениться, конфетка. Если хочешь.

   Брию тронуло предложение, но соглашаться не спешила.

   — А как же твои мечты? Не отказывайся от них, мы же в двух шагах от цели. Что-нибудь придумаем! Эй, ты же собирался во флотские офицеры, помнишь?

   Наступила его очередь качать головой.

   — Больше нет. Все, забыли про армию. Придумаю что-нибудь еще, мало ли что можно сделать с жизнью.

   Бриа все-таки расплакалась.

   — Хэн, я не перенесу, я не могу, когда тебе больно!

   — Я в порядке,— соврал он.

   Подождал немного, когда она выплачется.

   — Сегодня с нами ничего не случится,— пообещал Соло.— А завтра хорошенько поработаем головами.

   Бриа вдруг принялась целовать его в губы, подбородок, щеки — отчаянные торопливые поцелуи, больше напоминающие укусы. Хэн запустил пальцы в густые волосы девушки, завладел ее ртом, как будто одно лишь прикосновение к губам было лекарством. Третьесортная конура растворилась.  * * *

   В предрассветных сумерках на планете, где время суток не имело значения для тех, кто не вел обеспеченную солидную жизнь на верхних уровнях города, в неряшливой душевой комнатке с потрескавшимся кафелем сидела Бриа Тарен. В руке она держала стило, на крышке унитаза лежал листок флимсипласта, а на полу — куча денег.

   Из спальни доносилось негромкое похрапывание Хэна, он так вымотался, что даже не пошевелился, когда Бриа поднялась с кровати и вышла, не проснулся, когда несколько часов спустя она вернулась.

   А теперь девушка сражалась с флимсипластом и стилом, то и дело останавливаясь, чтобы вытереть слезы, туманившие ей глаза так, что писать становилось невозможно. Шесть-семь раз Бриа очищала лист и все начинала сначала, но время утекало, а когда Хэн проснется, ее тут быть не должно. Если он застанет ее, она никогда ни за что не сумеет уйти.

   Поэтому Бриа вновь совершала трусливый поступок. В горле застрял комок, девушка прижала ладони к груди. Интересно, пройдет ли когда-нибудь эта боль? Бриа мотнула головой и приказала себе не тратить времени. Мне так жаль, написала она. Пожалуйста, извини меня...

   Сегодня ночью она впервые осознала, что, если они останутся вместе, Хэну придется распроститься с мечтой. Бриа тащила его на дно вместе с собой, задерживала, тормозила, но не хотела этого признавать. Но вчера она видела боль в его глазах, слышала, как прерывается его голос, и сдалась.

   Поэтому и выскользнула из ночлежки, отыскала бар, хозяин которого разрешил ей воспользоваться кабиной связи, и позвонила отцу. Куча денег на полу душевой появилась именно в результате их разговора. Ренн Тарен — человек, который знает, как делаются подобные дела, и не тратит времени впустую. Деньги передал деловой партнер Тарена, который вручил Брии кредитки, отмахнулся от благодарности и удалился в ночь, донельзя довольный, что может поскорее убраться из открытой всю ночь грязной таверны.

   Во время короткого разговора отец предупредил Брию, чтобы та не смела возвращаться домой. Еще он сказал, что вскоре после из побега в особняк Таренов заявились инспектора из КорБеза и начали расспрашивать, куда подевались ребята.

   — Я ничего им не сказал. Твой брат и твоя мать не разговаривают со мной, потому что я на месяц лишил их денег на расходы, хотя они поклялись, что не звонили в Кор-Без. Будь осторожна, моя дорогая.

   — Буду, папа,— пообещала девушка.— Я люблю тебя. Спасибо...

   И ему я сделала больно. Почему я всегда причиняю боль и страдания тем, кого больше всех люблю?

   Ее переполняло отчаянье, но Бриа запретила себе впадать в уныние. Она должна бросить Хэна — если любит его. Больше она ничего не может для него сделать. Будь сильной. Крепче сжав в пальцах стило, Бриа опять вытерла слезы и заставила себя дописать самое трудное письмо в своей жизни.  * * *

   Еще не открыв глаза, Хэн понял, что случилось что-то непоправимое. В комнате было тихо, абсолютно тихо.

   — Бриа? — окликнул он.

   Где же она? Соскользнув с кровати, пилот натянул комбинезон.

   — Бриа, солнышко!

   Ответа он не получил.

   Хэн перевел дыхание и скомандовал бешено колотящемуся сердцу утихомириться. Наверное, вышла за завтраком... А что, вполне разумное предположение в сложившихся обстоятельствах. Но что-то подсказывало, что он ошибается. Хэн поддернул застежку комбинезона, взял кружку и только тогда заметил, что исчез вещмешок.

   И что из кармана его кожанки выглядывает уголок чего-то белого. Хэн дернул за него и вытянул конверт, туго набитый купюрами высокого достоинства. Плюс записка.

   Записка на клочке флимсипласта. Кореллианин закрыл глаза, смяв листок в кулаке. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Хэн заставил себя открыть глаза и прочитать:

   «Мой милый Хэн,

   ты не заслуживаешь такого обращения, а все, что я могу сказать: прости меня. Я люблю тебя, но не могу остаться...»