"Роберт Маккаммон. Голос ночной птицы " - читать интересную книгу автора

своих. - Это она прокляла нас, Эдуард?
- Мне неизвестно, сэр, - ответил Уинстон с полной искренностью.
Роберт Бидвелл, человек у окна, был сорока семи лет от роду и нес на
себе множество следов трудной жизни. Лицо с глубокими складками осунулось,
лоб избороздили морщины, еще одна сетка морщин окружила тонкогубый рот и
прорезала подбородок. И множество этих следов досталось ему в последние пять
лет, с того дня, как он получил официальные бумаги, передающие ему 990 акров
прибрежной земли в колонии Каролина. Но это была его мечта, и сейчас перед
ним, под охряным солнцем, косо пробивающемся через зловеще нависшие тучи,
лежало его творение.
Он нарек его Фаунт-Роял*. Причина тому была двоякая: одна -
благодарность королю Вильгельму и королеве Марии за кладезь веры в его
способности руководителя и исполнителя, а вторая - географическое положение
на путях будущей торговли. Примерно в шестидесяти ярдах от передних ворот
дома Бидвелла - который был единственным двухэтажным в округе - находился
сам источник: продолговатое озерцо пресной, аквамаринового цвета воды,
покрывающей почти три акра. Бидвелл узнал от землемера, который составил
карту этой местности несколько лет назад, а заодно промерил источник, что в
нем более сорока футов глубины. Источник был жизненно важен для поселка: в
этой стране соленых болот и гнилых черных прудов живой ключ означал пресную
воду в изобилии.
______________
* Королевский источник. - Примеч. пер.

На отмелях озерца росли камыши; отважные дикие цветы, способные
выносить резкий холод источника, пятнами цеплялись за травянистые берега.
Поскольку источник был центром Фаунт-Рояла, все улицы - глинистая
поверхность их была укреплена песком и ракушечной крошкой - расходились от
него. Их было четыре, и назвал их Бидвелл. Истина шла на восток,
Трудолюбие - на запад, Гармония - на север, Мир - на юг. Вдоль улиц стояли
белые дощатые дома, красные сараи, огороженные выгоны, односкатные сарайчики
и мастерские, которые все вместе образовывали поселок.
На улице Трудолюбия раздувал мехи кузнец, на улице Истины расположилась
школа вместе с деревенской лавкой, улица Гармонии приютила три церкви:
англиканскую, лютеранскую и пресвитерианскую; кладбище на улице Гармонии
было невелико, но, к несчастью, достаточно плотно заселено. Улица Мира вела
мимо хижин рабов и личной конюшни Бидвелла к лесу, который слегка не доходил
до болота с приливной водой, а дальше - море. Улица Трудолюбия переходила в
сады и поля, где Бидвелл надеялся увидеть когда-нибудь изобилие яблок, груш,
хлопка, зерна, бобов и табака. На улице Истины располагалась также тюрьма,
где держали "ее"; находившееся же неподалеку здание служило домом собраний.
Лавка цирюльника-хирурга поместилась на улице Гармонии, рядом с
"Общедоступной таверной" Ван-Ганди и некоторыми другими малыми
предприятиями, рассеявшимися по зародышу города в надежде, что мечта
Бидвелла о самом южном из больших городов принесет плоды.
Из 990 акров, приобретенных Бидвеллом, было застроено, вспахано и
превращено в пастбища вряд ли больше двухсот. Вокруг всего поселка, садов и
прочего шла стена из заостренных ошкуренных бревен для защиты от индейцев.
Единственным путем в поселок и из него - если не считать морского берега,
хотя и там в лесу стояла сторожевая башня, где днем и ночью дежурил