"Роберт Мак-Каммон. Грех бессмертия" - читать интересную книгу автора

ужаса из колючей проволоки, в который заключила его война, он попытался
отрастить бороду. Он хотел спрятаться: ему больше не особенно нравился
Эван Рейд; он не знал этого человека и он не узнал бы его, если бы
встретил на улицах Ла-Грейнджа. Во время войны он убивал людей сначала с
болезненным ужасом и отвращением, позже с чувством пустоты, как будто он
был сам М-16, горячий и дымящийся. И в конце, после того, что было сделано
с ним во вьетконговском лагере для военнопленных, он даже обнаружил, что
охотится за ними, и каждый его нерв и импульс вибрирует инстинктом убийцы.
Ожесточенные люди с прищуренными глазами, не выносившие, когда люди стоят
сзади них, говорили, что если ты приобрел инстинкт убийцы, ты никогда не
потеряешь его. Он молился Богу, чтобы суметь сделать это; и, может быть,
именно поэтому решил игнорировать свой сон и остаться недвижимым в своем
окопе, когда услышал, как завывают разрывные снаряды. Потому что пора было
остановиться. Или быть остановленным.
Борода исчезла через неделю после того, как он отпустил ее, потому
что волосы вокруг шрама на челюсти росли неровно. Это клеймо напоминало о
его прошлом.
Он выпил воду, налил еще полстакана и тоже выпил. Через край стекла в
зеркале он столкнулся с отражением своих глаз. Затем выключил свет и
прошел в спальню, где спящее тело Кэй лежало неподвижно между простынями.
Когда он пересекал комнату, на него упал луч лунного света.
Внезапно вдалеке залаяла собака. Возможно, подумал Эван, это на
заднем дворе в дальнем конце Мак-Клейн-террас.
Он помедлил, подошел к окну, откинул шторы в сторону одной рукой и
заглянул через стекло. Усеянные листьями ветки вяза разорвали жемчужное
свечение луны на зазубренные осколки льда. Собака снова начала лаять.
Что-то промелькнуло мимо окна, проблеск призрачного фантома, исчезнувшего
в удалении улицы. Эван выгнул шею, но не будучи способным разглядеть
что-либо из-за деревьев, получил на долю секунды ощущение чего-то черного.
И огромного. На минуту его плоть сжалась, а волосы на шее сзади встали
дыбом. Он слушал бешеный стук своего сердца и напрягался, чтобы разглядеть
это в ночи, его органы чувств выискивали самое малейшее движение.
Но не было ничего.
Если вообще что-либо было.
Тени? Он быстро взглянул на небо. Облако, быстро набежавшее на луну?
Возможно, но. если не это, то что? По всей Мак-Клейн дома были темны,
ничто не двигалось, ни одного окна не светилось, ничего, ничего, ничего.
Ему стало ужасно холодно, он внезапно задрожал и отошел от окна, отпустив
шторы, чтобы они упали на место. Он скользнул под простыни, и Кэй
зашептала, прижимаясь к нему ближе. В течение долгого времени он
чувствовал свой пульс во всем теле, бренчащий словно расстроенная гитара.
Что это было? спросил он себя на границе сна. Что было там, на освещенных
ночным светом улицах Вифаниина Греха?
И почему он был так уверен, что ни за что на свете не вышел бы
наружу, чтобы посмотреть?
Падая в черный кратер сна, он услышал, как собака залаяла снова.
Снова. И снова.

6. Маленькие страхи