"Роберт Мак-Каммон. Грех бессмертия" - читать интересную книгу автора

- Способность женщины к мести и ненависти является легендарной,
лейтенант, иначе зачем же мужчины пытаются контролировать и унижать их?
Потому, что они боятся. - Рука вернулась назад, что-то свисало с пальцев.
- Укус женщины может быть пыткой. И смертельным тоже. Например, вот этой.
- Женщина покачивала над животом Эвана маленькую бамбуковую клетку. -
Здесь женская особь. Ты видишь? - В другой руке она держала заостренную
бамбуковую палку. Она потыкала палкой в клетку несколько раз и
заулыбалась. Что-то зашелестело внутри клетки. - Сейчас она получила
ранение, которое зажжет в ней чувство мести. - Она ткнула палкой в клетку
еще раз. Эвану показалось, что он слышит резкий крик, и струйка черной
жидкости просочилась со дна клетки на пол. Не кровь, нет, но.
Яд.
- Если ты не хочешь говорить, сказала женщина, может быть, ты хочешь
кричать. - Она щелкнула замком и, удерживая клетку в вытянутой руке,
потрясла ею над телом Эвана, скорчившимся, покрытым пленкой пота.
То, что выпало на его бедро, выдавило из него вопль дикого ужаса.
Паук из джунглей, размером с половину его руки, покрытый гладкими
зеленовато-коричневыми волосками. Черные глазки размером с острие
карандаша искали источник своего мучения. Тварь заковыляла вперед, по
пузырькам пота, поднявшимся вдоль по его бедру. Он приподнял голову, и
глаза его наполнились диким ужасом, когда он увидел красную чашечку пасти
паучихи в центре между черными щупальцами. Он хотел закричать и забиться,
но последними остатками своей силы воли поборол это желание. Женщина
отступила назад, свет переливался по ее плечам, он мог слышать шум ее
прерывистого возбужденного дыхания.
Паучиха переползла на его яички и замешкалась там, ее глаза
подергивались. - Слезай с меня, ты, сволочь, выдохнул Эван, чувствуя, что
его нервы начинают сдавать. - Слезай, слезай, слезай. - Паучиха поползла
вперед через яички на живот сквозь лес светло-коричневых волос.
- Ты все еще желаешь молчать? спросила женщина.
Паучиха начала вползать на грудь Эвана, ее черные глазки вращались во
всех направлениях; на минуту она задержалась на его грудной клетке,
попробовав на вкус его пот. Эван чувствовал, как колотится его пульс, и он
мысленно закричал тем криком, который опустошил его сознание и поставил на
границу черного безумия. Паучиха поползла вперед, наверх. По направлению к
вене, которая билась у него на горле.
- Молчание убьет тебя, прошептала женщина, завернутая в темноту, как
в плащ; двигался только ее рот такая же красная чашечка, как у паучихи.
Паучиха передвинулась к основанию его горла и остановилась. Капля
жидкости просочилась на тело человека. Он почувствовал
болезненно-сладковатый аромат яда, и его тело задрожало, вне его контроля.
Паучиха выжидала.
В следующее мгновение женщина шагнула вперед. Ее тень упала на
мужчину на койке. И он почувствовал удушье. Она подняла руку ту самую, с
бамбуковой палкой, и ткнула ею паучиху. Раздался короткий вопль, и пополз
густой кислый запах, паучиха зацепилась за горло Эвана. Он почувствовал
подобное бритве прикосновение леденящей боли, затем липкую теплоту
струящегося яда. Паучиха тряслась, изливая свою жидкость в белое животное
под ней. Человек закричал в животном страхе и яростно забился в проволоке,
паучиха засеменила по его шее, оставляя тонкий, коричневатый след, упала