"Мак-каммон Роберт.Вифаниин грех {= Бессмертный грех}" - читать интересную книгу автора

серовато-зелеными глазами темные круги; на лбу и вокруг рта углубились
линии; на висках поблескивали преждевременные пятнышки седины. На его
левой щеке, прямо над скулой, выделялся небольшой искривленный шрам,
другой шрам был над левой бровью. Однажды он пренебрег своим сном, в
джунглях, в аду однодневной битвы за выживание. В этом сне ему показали
алое небо, наполненное пламенеющими осами. Утром была атака снарядами из
мортир. Он находился на открытом воздухе, и шрапнель пронзила его левый
бок, один кусок вонзился опасно близко к сердцу. Запомнить это было
трудно: это была путаница из шумов, лиц, запахов крови и вопящих людей.
Как удалось врачу, молодому человеку по имени Доуэс, спасти его от смерти,
он так и не понял. Он помнил, смутно, вращающиеся лопасти вертолета и
кричащих людей. Затем была темнота. Пока ослепительный белый свет не упал
на его лицо в полевом госпитале. Он услышал стоны, и, неделями позже,
осознал, что это, должно быть, был он сам. Сейчас, стоя перед зеркалом, он
понимал, что тонкие линии шрамом через его грудь и ребра выглядят, словно
дорожная карта. До войны он спал с Кэй обнаженным. Теперь нет, хотя Кэй
сказала, что не имеет ничего против, и он знал, что это на самом деле так,
но этот участок изрезанного тела оживлял в его сознании образы, словно
пламенеющие капли крови.
Четыре года назад, когда он все еще находился внутри кокона холодного
ужаса из колючей проволоки, в который заключила его война, он попытался
отрастить бороду. Он хотел спрятаться: ему больше не особенно нравился
Эван Рейд; он не знал этого человека и он не узнал бы его, если бы
встретил на улицах Ла-Грейнджа. Во время войны он убивал людей сначала с
болезненным ужасом и отвращением, позже - с чувством пустоты, как будто он
был сам М-16, горячий и дымящийся. И в конце, после того, что было сделано
с ним во вьетконговском лагере для военнопленных, он даже обнаружил, что
охотится за ними, и каждый его нерв и импульс вибрирует инстинктом убийцы.
Ожесточенные люди с прищуренными глазами, не выносившие, когда люди стоят
сзади них, говорили, что если ты приобрел инстинкт убийцы, ты никогда не
потеряешь его. Он молился Богу, чтобы суметь сделать это; и, может быть,
именно поэтому решил игнорировать свой сон и остаться недвижимым в своем
окопе, когда услышал, как завывают разрывные снаряды. Потому что пора было
остановиться. Или быть остановленным.
Борода исчезла через неделю после того, как он отпустил ее, потому
что волосы вокруг шрама на челюсти росли неровно. Это клеймо напоминало о
его прошлом.
Он выпил воду, налил еще полстакана и тоже выпил. Через край стекла в
зеркале он столкнулся с отражением своих глаз. Затем выключил свет и
прошел в спальню, где спящее тело Кэй лежало неподвижно между простынями.
Когда он пересекал комнату, на него упал луч лунного света.
Внезапно вдалеке залаяла собака. Возможно, подумал Эван, это на
заднем дворе в дальнем конце Мак-Клейн-террас.
Он помедлил, подошел к окну, откинул шторы в сторону одной рукой и
заглянул через стекло. Усеянные листьями ветки вяза разорвали жемчужное
свечение луны на зазубренные осколки льда. Собака снова начала лаять.
Что-то промелькнуло мимо окна, проблеск призрачного фантома, исчезнувшего
в удалении улицы. Эван выгнул шею, но не будучи способным разглядеть
что-либо из-за деревьев, получил на долю секунды ощущение чего-то черного.
И огромного. На минуту его плоть сжалась, а волосы на шее сзади встали