"Энн Маккефри. Корабль, который вернулся" - читать интересную книгу автора

Хельва ответила ему тем же. Воспоминания такого рода и разговор о них
вслух теперь уже не казались ей такой уж прекрасной идеей. Скоро она совсем
запутается - где память, а где результаты программирования.
И почему она все-таки отказалась от искусственного тела, которое Ниал
купил специально для нее, тем самым поставив их банковский баланс на грань
катастрофы, снизив его чуть ли не до нуля, а главное, вызвав этим поступком
ощущение почти неизбежного разрыва между ними? Ниал так жаждал физического
контакта с нею. "Эрзаца", как она грубо называла это в пылу споров. А в
глазах Ниала этот "протез" был ею, поскольку именно она оживляла бы
искусственное тело. Да, Ниал действительно жаждал обладать ею. Он передал
фирме "Протезы Сорга" голограмму - статую, которую он создал лично еще до
того, как стал броном Хельвы. При изготовлении статуи Ниал использовал
генетическую информацию, извлеченную из медицинской карты Хельвы, а также
голограммы ее родителей и ее братьев и сестер. Пока он не рассказал об этом
Хельве, она и не знала, что у ее родителей были и другие дети, причем
совершенно нормальные в физическом отношении, Но ведь в людях, заключенных в
титановые капсулы, отнюдь не поощрялось любопытство в отношении их семей.
Они были люди-ракушки, что делало их совершенно особыми существами. Ниал
поклялся ей самой страшной клятвой, что нисколько не преувеличил ее
потенциальную привлекательность - статуя изображала необыкновенно красивую
женщину. Он действительно получил все это из генетической карты. Больше
того, все исходные материалы он представил на ее собственный суд.
- Может, ты тут и не совсем такая, девочка, - говорил он ей своим
обычным легкомысленным тоном, - но ты и впрямь блондинка, голубоглазая и
должна была стать высокой и стройной. Именно тот тип, который я обожаю. Твой
отец - красивый мужчина, и я сделал тебя похожим на него, так как девчонки
нередко похожи на красивых отцов. Надо сказать, впрочем, что мама у тебя
тоже была шикарной дамочкой. Красивы и все твои братья и сестры, так что я
ничего не выдумал, а просто позволил себе кое-что экстраполировать.
- Просто предпочитаешь блондинок, так что прекрати вешать мне лапшу на
уши.
- Да разве я себе могу такое позволить, а? - ответила ей голограмма, и
Хельва круто заставила себя вернуться к действительности, а также к тому
факту, от которого все время старалась уйти: Ниал Пароллан, которого она так
любила, - мертв. То, что она называла его "смертной оболочкой", лежало,
охраняемое полем стасиса, в его личной каюте. Он умер спокойно - совсем не
так, как жил - кипя, пенясь и всегда слегка переигрывая, избыточно
театрально. Только что ее сенсоры еще ощущали медленное угасание
физиологических процессов, но еще мгновение - и то, что было неуловимой
личностью Ниала Пароллана, исчезло, отправившись туда, куда уходят людские
души или духовные сущности людей.
Она, которая не умела плакать, была просто потрясена. Только позже
Хельва поняла, что несколько дней провела в прострации, пытаясь убедить себя
в том, что Ниала и в самом деле больше нет. Она повторяла себе без конца,
что у них была долгая и прекрасная совместная жизнь и что это обстоятельство
отличает эту потерю от потери Дженнана, с которым она пробыла всего лишь
несколько коротких лет. У Дженнана не было никакого шанса прожить полную,
долгую и продуктивную жизнь. А Ниал жил такой жизнью. И не надо ей
жадничать, не надо требовать от судьбы продолжения этой жизни, особенно
учитывая то обстоятельство, что последние годы Ниал уже не мог наслаждаться