"Энн Макалистер. В кольце твоих рук " - читать интересную книгу автора

Но только не Шейн.
Его вечно тянуло на подвиги. Именно так он потерял свой большой
палец - в дурацком происшествии с участием пустого автоприцепа и пугливой
лошади. Шейн бросился на помощь, и поплатился за это.
Ладно, ради друга он готов на что угодно. Но он устал расплачиваться.
Ему и так пришлось бездельничать целых три недели на маленьком ранчо близ
Элмера, штат Монтана, воспользовавшись приглашением брата. Это хуже тюрьмы.
Шейн помогал Мэйсу вести учетные книги, в которые заносились
достоинства каждого бычка и каждой дойной коровы из его стада. Мэйс мог
заниматься этим до бесконечности.
Но Шейн на стенку лез от скуки.
Он поглощал в огромных количествах еду, приготовленную Дженни, его
невесткой. Она стряпала для него самые любимые блюда. Шейн мог бы вовсе
разжиреть и облениться, наслаждаясь домашним уютом. Все-таки, на ранчо,
хоть и не слишком большом, было куда просторнее и удобнее, чем в привычном
грузовике.
Но большие размеры дома означали только то, что Шейн мог убивать
время, слоняясь из комнаты в комнату.
Он играл с обожающими его племянниками, Марком и Тони, и рассказывал
им байки о родео. Но даже греясь в лучах своей славы, он до боли хотел
вернуться к своему прежнему занятию. Шестилетняя племянница, Пилар, с
радостью развлекала его исполнением на пианино песенки "Мы на лодочке
катались" - это можно было слушать в первые сто пятьдесят раз, но не вечно.
Шейну начало казаться, что прошла вечность.
А Шейн Николс никогда не стремился к постоянству.
Он был деятельным, неугомонным, увлекающимся человеком.
Острые ощущения необходимы ему, как воздух.
Ему не хотелось больше кататься на лодочке - только на машине
мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил. Ему не хотелось рассказывать о
том, как ездят на быках; он хотел сам поучаствовать в этом! Ему надоело
коротать вечера у камина и укладываться спать пораньше.
Шейн хотел света. Шума. Действия.
Поэтому он заглянул в "Бочку" в Ливингстоне тем холодным январским
вечером. Впервые после несчастного случая он оказался в баре. Особого
смысла в этом не было. Пить все равно было нельзя.
- Это вредит кровообращению, - говорил доктор Ривс, выписывая Шейна из
Портлендской больницы три недели назад. - Палец должен хорошо снабжаться
кровью. Поэтому... ничего спиртного. Никакого кофе.
Затем он непременно добавил бы: "Никаких женщин", - мрачно подумал
Шейн.
Не обязательно иметь высшее медицинское образование, чтобы понять:
если кровь приливает к определенному органу его тела, значит в пальце ее
останется меньше. К счастью, Шейн успел сбежать до того, как старина Ривс
вспомнил об этом!
Это вовсе не означает, что Шейн был бабником.
Тем более, сейчас.
Он частенько имел дело с поклонницами, с фанатками родео, готовыми
составить ему компанию во множестве баров по всей Америке. Они восторженно
хлопали ресницами, записывали телефонные номера на салфетках и магазинных
чеках, и... однажды... на кожаной наклейке на заду его джинсов.