"Дэвид Мэйсон. Череп колдуна " - читать интересную книгу автора

не было, если не считать небольших стрельчатых оконцев на башне. Временами
в них вспыхивали разноцветные огни, и рыбаки, заплывавшие в бухту,
старались держаться подальше от этих пугающих маяков.
Вокруг дома был сад с редкими травами и деревьями, выращиваемыми для
нужд, объяснение которым мог дать только сам Мирдин Велис. Слуги были
неразговорчивы - те немногие из горожан, кому доводилось видеть их вблизи,
сомневались, способны ли те вообще говорить. Неизвестно, были ли у них
языки, но они, определенно, никогда не пользовались ими - молчаливые,
всегда закрытые капюшонами, они беззвучно ухаживали за садом и работали в
доме. Оказываясь в городе с каким-нибудь простым поручением, они ни с кем
не говорили, а молча указывали костлявыми пальцами на то, что им было
нужно.
Сам Мирдин Велис жил в этом доме так долго, что даже старейшие жители
города не помнили, когда он там поселился. Выглядел он во все времена
одинаково - с нестареющим лицом и фигурой юноши. Все правители Мазайна
пользовались его услугами, и, должно быть, советы его были хороши, ибо
Мазайн был богат, крепок и никакому врагу не удавалось взять верх над этим
городом.
Помогал он и другим жителям города. Поговаривали, что любой мог
обратиться к Мирдину Велису со своей нуждой или просьбой, и его желание
исполнялось, однако за это всегда взималась соответствующая плата. Ее
платили не деньгами, но чем - никто не мог сказать с уверенностью. Когда у
Мирдина кончались деньги, он расплачивался за свои покупки золотом в новых,
сверкающих слитках. Так что, видимо, он занимался своим необыкновенным
ремеслом не ради денег.
Однако люди приходили к Мирдину только в случаях крайней нужды и почти
никогда не посещали его вторично. Маленькая, выкрашенная красным дверь в
обращенной к городу гранитной стене, служившая единственным входом в дом,
открывалась очень редко.
Но сегодня был пятый день, и перед красной дверью стояли Оуэн и
Кайтай. Они ждали.
- Однако он не спешит, - сердито заметил Оуэн. На нем был новый плащ,
отличная кожаная туника, и борода его была аккуратно подстрижена. С утра он
выпил пару стаканов живительного напитка, сваренного одной старой цыганкой,
и теперь почти не чувствовал головной боли. Но настроение у него было
отвратительное, и совсем не от похмелья.
- Нечего сказать, ты доказал свою дружбу, стоило мне только напиться,
- ворчал он на Кайтая. А тот только улыбался чуть шире обычного.
- Оставил меня в когтях этой ведьмы цыганки, - продолжал Оуэн,
наполовину про себя, - только великая праматерь знает, что она со мной
сделала или, во всяком случае, могла бы сделать. Она мне давала что-то в
огромной кружке, наверное зелье. Скорей всего, оно заговоренное, и теперь
со мной что-нибудь случится.
- Но спал ты тем не менее хорошо, - отозвался Кайтай.
- Верно, - согласился Оуэн, - никаких призраков... Кайтай, ты,
конечно, не виноват, но лучше бы я не трогал твоей травки.
- Не забывай, - хмуро заметил Кайтай, - он, там... за стеной, обещал
снять с тебя это.
- Если я выполню, что он просит, - сказал Оуэн. - А ведь это может
оказаться чем угодно. Всю жизнь меня дурачат колдуны и цыганки... Эй! Ты