"Дэвид Мэйсон. Череп колдуна " - читать интересную книгу автора

гафта, а Кайтай знал, что такое невозможно.
- А я не хочу смотреть на чужую жизнь, - сказал он. - И город этот мне
не нравится. Я не рожден жить среди высоких домов.
- Я тоже, - проговорила Зельза. - Пошли с нами в табор, Оуэн.
- Вы идите, - сказал он, - я приду позже. Ты, Кайтай, можешь
попытаться прочесть свою книгу, пока я погуляю по городу. А Зельза пусть
снова тебе погадает - Он усмехнулся. - Не бойтесь, я вернусь. Мне не
хотелось бы пропустить завтрашнюю встречу.

3

Когда в городе стало темнеть, Кайтай попросил хозяина гостиницы внести
в комнату свечи. Он разложил рукописи прямо на деревянном столе и запер
дверь. Затем зажег свечи и курильницу с благовониями, от которой пошел
странный резкий запах. Кайтай закрыл ставни. Завернувшись в свой
истрепанный плащ, он лег грудью на стол, внимательно вглядываясь в
полустертые угловатые значки старинной книги. Желтое лицо его оставалось
бесстрастным, но пальцы дрожали, когда он время от времени переворачивал
листы.
Внизу, перед гостиницей, высоко взвивалось пламя цыганского костра, и
нараставшие волны музыки проникали даже сквозь плотно закрытые Кайтаем
ставни. Цыгане давали представление для собравшихся в таборе людей - и
местных жителей, и пришельцев из разных мест. Разодетые, чопорные люди из
западного Парата, стройные, почти нагие темнокожие жители Морских островов
в одеяниях из перьев и городские жители: толстые купцы, элегантная знать,
ремесленники с учениками, воры-карманники - все были внутри круга. И многие
уходили с облегченными кошельками. Одним там предсказывали судьбу, другие
смотрели на трюкачей или танцоров или хлопали цыгану, выводившему на помост
толстого медведя. Большинство из смотревших представление бросали деньги, а
с тех, кто не бросал, легкие на руку цыганки умудрялись все же взять цену
каким-либо способом.
Молча глядя на все это, на пороге кибитки стояла Зельза. Она ждала.
А высоко в гостиничной комнате, за закрытыми ставнями, Кайтай
бормотал, по временам царапая одно-два словечка на табличке, и
переворачивал листы книги.
Луна была низко, и ночная жизнь города наконец замерла. Теперь по
табору бродило уже меньше людей. Кайтай в своей комнате откинулся на стуле,
глядя на свечи, которые уже почти прогорели. Он глубоко вздохнул и медленно
опустил древнюю рукопись обратно в мешок. Затем поднялся, задул все свечи,
кроме одной, и раскрыл ставни. Далеко внизу угадывались очертания цыганских
повозок. У одной из них он разглядел застывшую фигурку - это была Зельза.
Кайтай вышел из комнаты, прошел по узким коридорчикам и кривым
лестницам гостиницы и оказался на улице. Шел он медленно, с опущенной
головой, поминутно трогая свой нагрудный амулет.
Зельза услышала его шаги и повернулась навстречу. Зеленым огнем
сверкнули ее глаза в темноте ночи, подсвеченной лишь пламенем костра.
- Он скоро придет, твой ненормальный приятель, - сказала она. Она не
спрашивала, а утверждала.
- Он не более ненормальный, чем я, - сказал Кайтай. - Я тоже думаю, он
вернется. Если, конечно, не получит нож под ребро в каком-нибудь притоне.