"Майра. Пророк " - читать интересную книгу автора

аудиторией!
- А что конкретно вас интересует? Причины жизненных неудач в среде
творческих людей? Они, на первый взгляд, такие же, как и у всех других: жена
ушла, характера не хватило, приходилось всю жизнь биться за хлеб насущный...
- А на второй?
- Что "на второй"?
- На второй взгляд. Или, по-вашему, поэт ничем от сталевара не
отличается?
За внешней наивностью Диминого вопроса Межутову послышалась странная
вкрадчивость, и он тут же насторожился, как пес, чей слух уловил в ночи
чужие шаги.
- Отличается, почему же. Сталевар - это профессия. При желании человек
может переквалифицироваться в кого-нибудь другого и будет вполне счастлив. А
поэзия - это определенный взгляд на жизнь, кем бы ты ни работал. Если талант
есть, он требует реализации, иначе поэт счастлив не будет.
- То есть вы считаете, что поэтический дар - это определяющий фактор
всей жизни?
- Точно.
- Угу, - сам себе сказал Дима с несомненным удовлетворением и вперил
взгляд в окно. Александр почувствовал себя одураченным и разозлился
по-настоящему. Он уже открыл рот спросить, что же так порадовало его
собеседника, но разговор неожиданно переметнулся в другое русло.
- Но ведь таланты бывают разные! - вмешалась коротко стриженая дама в
тяжелых квадратных очках. Она была худа, почти лишена груди, говорила
хрипло. Сейчас, когда она сидела в зале, Александр мог бы принять ее за
мужчину, но точно помнил, что четверь часа назад, во время вступительной
речи Риммы Львовны, она, опоздав, прошествовала мимо него в своем глухом,
длинном черном платье. - Кому-то больше дано, кому-то меньше. Не все же
рождаются Пушкиными или Цветаевыми!
- Или Бродскими! - добавил бородатый человечек с плешью. При этом перед
мысленным взором Межутова почему-то ясно возникла забавная картина: как
бородач спит, скрестив руки на груди, прижимая ими к себе потрепанный томик
стихов покойного поэта-эмигранта. - Есть же люди, которые гармонично в себе
сочетают и творчество, и повседневную жизнь. Так сказать, "поле попашут -
попишут стихи"...
Остроносая женщина, которую Межутов заметил еще в начале встречи, вдруг
громко и нервно зашуршала пакетом, извлекла из него пузырек с аэрозолью,
брызнула себе в горло, облегченно вздохнула, повозилась еще чуть-чуть и
снова затихла. Александр краем глаза заметил, что Дима, хоть и сидит
по-прежнему отвернувшись, все же прислушивается к спору. Это его
раззадорило. Раз уж ему пришлось сюда прийти, то не мешало выжать из этой
встречи хоть какое-то удовлетворение. Он не собирался играть роль циркового
медведя перед собравшейся здесь публикой, а, наоборот, сам был не прочь
развлечься.
Он обратился к бородачу, стараясь, чтобы в голосе не выдал сарказма:
- Вы кого-то из таких людей знаете лично?
Послышались одобрительные смешки. Бородач смутился, его щеки и плешь
порозовели.
- Нет, собственно... Да я и сам не поэт. Люблю стихи, вот и пришел
послушать...