"Майра. Крылья Радуги " - читать интересную книгу автора

намного дольше, вернулся в свое уютное подземное царство, заметив
напоследок, что на одной из красноватых скал напротив дворцового окна
вырезан большой знак портала - семипалая ладонь, в центре которой зачем-то
помещено золотое солнце.
После этой прогулки у него сильно болели глаза, кожа лопалась на сгибах
суставов и слезала клочьями, обнажая мясо, а во рту чувствовался сильный
привкус крови. Много дней он провел в темноте, так как ему казалось, что
свет - даже мягкий и ровный свет привычных ламп, скрытых в пластиковых
панелях, - убивает его. Перед его закрытыми глазами вихрем неслись видения,
но он не мог запомнить ни одного. Потом все чаще стала возникать ладонь с
солнцем: она поворачивалась, и за ней отворялся темный провал, внутри
которого виднелись смазанные, стремительно несущиеся навстречу огни...
Дагмарид то сгорал в чудовищном жару, то окунался в ледяной озноб, и рядом
не было никого, кто мог бы ему помочь. Верный Хапи горевал о нем, но был
слишком мал, чтобы оказаться по-настоящему полезным.
В конце концов Дагмарид выздоровел, но надолго утратил желание снова
пройти сквозь портал. Потребовалось не меньше пяти циклов, чтобы шрам в
памяти окончательно изгладился, а любознательность вновь проснулась и
привела юношу - через глейнер с рукой и солнцем - на Фечилию, песчаную
планету, из космоса похожую на круглую головку жирного, солнечно-желтого
сыра.
Хапи, беспрестанно ворча и гневно царапаясь, но при этом умирая от
любопытства, отправился в путь на плече своего друга и господина.

ХАЛЛА ПЕСКА

Когда я размышляю о прошлом, господин мой, я неизменно слышу тихий
шорох, как от пересыпания мельчайших гранул. Некто, лишенный зримого образа,
подходит ко мне и становится за моей спиной, наблюдая через плечо, как я
перебираю свои сокровища - жемчуг детства, и самоцветы молодости, и
золотистые рубины зрелости, и бриллианты поздней мужественности, после
которых нет ничего ценнее сапфиров мудрости, но их еще не подарила мне
судьба. И незримый наблюдатель тихо вторит мне, никогда не сбиваясь со
счета.

Если верить легендам, некогда на Фечилии шумели обильные леса. В
крошечных храмах, которые то и дело встречаются среди ярко-желтых дюн,
потолки непременно расписаны звездами, как будто видимыми сквозь густые
ветви деревьев, а по колоннам вверх взбираются нарисованные или искусно
вырезанные в камне вьюнки и лианы с яркими, раздражающе пестрыми цветами.
Пол же непременно голубой или темно-синий и глянцево блестит, напоминая
поверхность пруда в безветренную погоду.
В ту пору, когда Дагмарид покинул Уштандару через уцелевший портал, на
Фечилии уже не было мест, с которых художники могли рисовать подобные
картины, и храмы, воздвигнутые за последние сто циклов, были в разной
степени поражены вымыслом, подобно тому, как смертных к старости начинают
разъедать недуги. Нарисованные цветы делались все вычурнее и неестественнее,
листья и стебли - все схематичнее, озерную поверхность пола теперь
пронизывали частой сетью золотые и серебряные прожилки, колонны уже едва ли
напоминали стволы... Истина приносилась в жертву красоте, ибо времена лесов